Но мы ехали уже слишком долго и уже давно удалились от Сент Моргана, да и от других жилых мест. И я понятия не имела, куда нас везут. В машине, помимо меня, находились еще, по крайней мере, трое. Я слышала покашливание, сопение, дыхание и даже запахи.
— Ублюдки, хоть бы остановились и дали нам сходить в туалет.
Раздался девчачий голос, и привлек мое внимание, я повернула голову на звук.
— И попить, — добавил еще один, тоже женский.
— И пожрать, — теперь уже мужской.
— Размечтались. Нас везут, чтоб пристрелить. А перед смертью не кормят.
Я дернулась всем тело, услышав этот голос. Он показался мне ужасно знакомым, как дежавю. Но это не мог быть именно он. Я слышала его слишком давно и всего лишь один раз. Я точно ошибаюсь.
— Что за бред. Нас не могут пристрелить, суд вынес приговор и… — раздался писклявый голосок, тот, что говорил самым первым про туалет.
— Наивная малышка. Суд вынес приговор, но не озвучил, где мы будем отбывать наказание. Кто-нибудь слышал, куда нас везут?
— Нет, — ответили кто-то дружно, кто-то по очереди, и я определила, что нас шестеро. Трое парней и три девчонки. Одна из них я.
— Вот именно. Зачем им нас кормить?
— Глупости. Тебя послушать, так всех заключенных расстреливают.
В этот момент машина остановилась, и мы все притихли, прислушиваясь к происходящему снаружи. Похоже, машина подъехала к КПП или к границе. По телу пробежал холодок, и снова запульсировало в висках паникой от неизвестности.
— Сколько?
— Шестеро.
— Документы, санитарные справки.
— Все здесь.
— Выгружайте. Они должны пройти обработку и осмотр перед пересечением границы с закрытой зоной.
Какой еще закрытой зоной? Где мы? О чем это они говорят? Какая обработка? Но прежде, чем я успела опомниться, с грохотом открылась дверь, и нас начали вытаскивать из кузова. Снова стало страшно. От холода зуб на зуб не попадал. Где-то вдалеке слышалось карканье ворон и завывание ветра. Меня взяли под руку и насильно куда-то повели. Я вспомнила тот голос, который показался мне знакомым, и по коже поползли мурашки ужаса. Неужели он был прав, и нас, правда, везут, чтобы расстрелять? Но тогда зачем санитарный осмотр? И обработка?
Меня завели в какой-то вагончик и сняли повязку с глаз. От яркого света ослепило, и я часто заморгала, ощущая, как слезы пекут склеры. Я видела перед собой двух человек в медицинских костюмах, масках и шапочках, прикрывающих волосы. Сначала их лица расплывались из-за света, но чуть позже я начала различать, где мы находимся, и видеть двух врачей с отрешенным выражением глаз. Один из них сидел за столом, а вторая смотрела на меня, изучая как насекомое.