— Я не хочу, — заплакала брюнетка с косичками, — я домой хочу. К маме!
— Не выйдет к маме, малышка, — сказал Спартак и уселся на скамейку. Несколько минут молчал, а потом вдруг добавил.
— Но может выйти удрать отсюда до того, как нас закинут за стекло.
— Как? — хрипло спросил тот, что с ежиком.
— Скажу, когда поедем и нас будет плохо слышно в кабинке водителя.
В этот момент он посмотрел на меня и подмигнул мне. Вначале я подумала, что узнал, но потом поняла, что он это сделал просто так. Как и флирт с конвоиршей, как и куча сожранных им девчоночьих сердец в Белвуде. Он зарвавшийся сукин сын и подонок каких поискать. И самое противное — этот подонок мне все еще нравился.
Мы сдвинулись с места через несколько минут. На кузов накинули камуфляжную сетку, и машина быстро набрала скорость, в кабинке включили музыку, а мы все смотрели на Спартака и ждали, пока он заговорит.
— Мы сбежим от них до того, как эти твари отправят нас закланье.
— Но как? — еще раз повторил свой вопрос парень с короткими волосами.
— Ты, — он кивнул в мою сторону, — у тебя шпилька, да?
Я кивнула, судорожно глотнув воздух пересохшим ртом. Каждый раз, когда этот чертовый красавчик обращался ко мне, я теряла дар речи и ненавидела себя за это.
— Отлично. Тебя как зовут? — но это он уже спросил не у меня, а у блондинки.
— Рэйчел.
— Достань из ее волос шпильку и неси мне. А ты… Как тебя?
— Брендон.
— А ты, Брендон развернешься спиной ко мне, и я освобожу тебе руки, потом ты освободишь руки мне.
Пока он говорил я затаила дыхание, ощущая одновременно ярость от воспоминаний о том, как этот подонок унизил меня, и в то же время восхищение его смелостью. Тогда он таким не был.
— Ну, мы освободим руки, а дальше что? У них автоматы, как мы удерем?
— Рейчел их отвлечет. Притворится, что ей плохо, когда один из них зайдет проверить, в чем дело, я ударю его по голове и отниму автомат. Мы возьмем его в заложники и вынудим их отдать нам машину.
— А дальше? Через КПП нам не проскочить.
— А нам и не надо. Пойдем через лес, а затем мы переберемся через реку в нескольких милях отсюда. Бросим машину и свалим. Плавать все умеют?
— Я не умею, — тихо сказала я, и все повернулись ко мне.
— Разберемся, — сказал Спартак, — сейчас не это важно.
— Конечно, не важно. Тебя ведь мало волнует, доберемся ли мы все обратно. Главное, что доберешься именно ты, верно?
Спартак удивленно приподнял бровь. Он явно был удивлен моей наглости и агрессии.
— Угадала?
— Почему бы и нет? Угадала. Но я мог бы сбежать сам. А я тяну вас с собой. Значит, у каждого есть шанс, и, если кто-то им не воспользуется, то это не мои проблемы.