— Но ты был там. Зачем?
— У меня там было дело, оно касается только меня и покойного богатыря Святогора.
— Ты знал Святогора? — оживился Илья.
— Что-то не верю я ему, — вымолвил Добрыня.
— Я был знаком со Святогором, — отвечал Ратмир, — как и с покойным муромским князем Додоном. Князь даже хотел вступить со мной в союз, чтобы пойти войной на христиан, но я отказался.
— Почему отказался?
— Воевать здесь против христиан бессмысленно, мы лишь напрасно перебьём друг друга. Воевать нужно против Ромейской Империи и императора из Царьграда, а для этого мы ещё недостаточно сильны. К тому же, я не хочу быть императором, я бы хотел быть лишь сенатором и разделить верховную власть со многими равными мне, в первую очередь с вами.
— Республика, — смекнул Илья, — я читал об этом. Очень давно империя была республикой, которой управлял не один человек, а множество отцов.
— А ты темнишь, Змей, — снова скептически заговорил Добрыня, — хочешь, чтобы мы доверяли тебе, но сам имеешь от нас секреты. Я думаю, ты ведёшь свою игру, а нас хочешь просто использовать для своей цели.
— Давайте лучше подумаем, как нам быть дальше, — прервал его Илья, — мы победили, мы заключили союз друг с другом. Стало быть, теперь это наша земля. Давайте подумаем, как разделить власть, и как защитить эту землю.
— Хорошая мысль, — откликнулся Ратмир, не сводя глаз с нахмурившегося Добрыни, — я предлагаю основать несколько застав к югу от Мурома. Сам я сяду на самой южной. Первый рубеж обороны. Я уже и место себе хорошее присмотрел на реке Цне. Назову эту крепость — Тамбой. Чтобы врагу уже по названию было ясно, что туда не стоит соваться.
— Тогда я создам заставу на Дону, — молвил Илья Муромец, — место здесь хорошее, торговые корабли постоянно ходят, можно плавать на лодках.
— Ну а ты, Добрыня? — спрашивал Ратмир.
— Мне с вами не по пути, — вымолвил Добрыня Никитич, — я пошёл с вами, чтобы одолеть печенегов, язычников. Но вы такие же язычники, стало быть, я не могу продолжать с вами дружбу. Я возвращаюсь в Новгород, женюсь, заведу детей. Благо, что есть невеста — Настасья Микулишна. А потом буду всю жизнь замаливать свои грехи.
— От судьбы не уйдёшь, Добрыня, — говорил Змей Горыныч, — ты такой же, как и мы, повелитель молнии. Меч-молния выбрал тебя, и пока ты жив, он будет принадлежат тебе.
— Ты прав Змей, от судьбы не уйдёшь, и потому нельзя забывать про пророчество. Как бы мы с тобой не обманывали судьбу, однажды один из нас убьёт другого. Так было предрешено, и, значит, мы не можем быть друзьями. Илья примирил нас, но он лишь отсрочил неизбежное. И потому я покидаю вас, ибо мы не можем быть друзьями, но и врагами мы пока ещё быть не можем.