— Не знаю, братцы, как нам быть, — говорил он, — новости у меня для вас одна тревожнее другой. Слух о вашей победе разошёлся быстро, и даже пан Володарский срочно запросил мира с князем Борисом. Они договорились, что не будут воевать друг с другом, и что Володарский вернётся домой, то есть сюда, в город. От литовского престола он отказался и в войну обещал не вмешиваться. Теперь на Литве осталось два короля. Один — Роман, которого мы поддерживаем, а другой — мальчишка Генрих, за которого сражается такой же юный Брячислав — князь полоцкий. Борис прижал их к реке, деться им некуда. Но часть войска Генриха хочет вырваться и уйти. Чтобы этого не случилось, Борис призывает нас срочно к себе, чтобы мы помогли ему окончить войну.
— А что же король Роман? — спрашивал Константин, — не спешит со своим войском на помощь? Хочет чужими рукам жар весь загребать?
— Роман с другой стороны реки обещал встать, чтобы никто не смог перейти реку и уйти.
— Удобно пристроился, — засмеялись новгородцы, — мы будем воевать, а он на страже стоять.
— Может тогда Бориса и сделаем литовским королём? — с улыбкой вымолвил Добрыня, — Жена его ведь дочь покойного короля, сестра покойной жены пана Володарского.
— Борис не может быть здесь королём, — возразил Константин, — он не рыцарь.
— Это ещё не всё, братцы, — продолжал Кирилл, — дошла до меня ещё одна новость, из самого Новгорода. Сначала сам не поверил, но потом пришлось. Князь наш рассорился со своим отцом — киевским князем, и не заплатил ему дань в этом году. Теперь, видно, Новгород и Киев врагами станут, а, стало быть, и Борис теперь враг нашему Ярославу.
— Во дела, — призадумались новгородцы.
— Пойдём за Борисом, будет изменниками для Новгородца, — произнёс Константин, — не пойдём, будем изменниками перед киевским князем. И так и так получается, стали мы предателями, хоть сами никого и не предали.
— Да, владыка, удача — вот наш главный изменник. Когда вы брали город, она вам всем улыбалась, а теперь она повернулась к вам задом. Может и не стоило торопиться со взятием города? Но сделанного не воротишь. Теперь, Костя, тебе решать, как нам быть, ты — наш тысяцкий.
Задумался Константин, сын Добрыни. Его отец всю жизнь был верным воеводой князя Владимира. Даже когда Добрыня стал властелином над Новгородом, он во всех спорных вопросах на первое место всегда ставил верность киевскому князю. Но Добрыня был чужак на новгородской земле, Константин же здесь вырос и стал мужчиной. У его отца не было здесь крепких родственных связей, не было множества братьев по оружию. Тяжким грузом легка на Константин непростая задача, и под её тяжестью он склонил голову и даже немного сгорбился.