— И зачем вы пошли с боярами? — спрашивал их Ярослав, — что они вам пообещали? Уже столько лет вы грызётесь между собой, а всё равно им поверили.
Людинские вожди молчали, готовясь к пытке и смерти.
— Я не желаю вам зла, — промолвил князь, — знаю, вас бояре обманули, голову вам надурили. Вы вот что, возвращайтесь в Людин конец, передайте, что князь на вашего брата зла не держит и мстить не будет. Я отомстил боярам, потому как это был их зачин. А вы здесь не зачинщики. Можете делать с боярами, что хотите, а не буду вас судить.
И с этими словами Ярослав отпустил людинских вождей, наверняка уже полагая, что Людин конец снова начнёт войну против обезглавленной и разобщённой дружины. А, значит, никто не пойдёт на Ракому мстить за убитых родственников, поскольку Новгород будет занят внутренней распрей.
— Ну что, Путята, — вымолвил Ярослав, когда людинские послы ушли, — нужно бояр закопать в землю, по-христиански. Скажи своим людям, путь выроют яму.
— Твоя воля, владыка, — отвечал тысяцкий и отправился выполнять приказ.
— А теперь с тобой, — произнёс Ярослав бледному молодому человеку, одиноко стоящему в стороне, — ты, Ставр, хорошую службу мне сослужил, когда назвал мне имена всех зачинщиков бунта. Я теперь твой должник.
— Я лишь делал то, что должен, — отвечал Ставр. По лицу его было видно, что ему не по себе и его вот-вот стошнит, но всё же он держался. А Ярослав меж тем снял с пальца перстень с драгоценным камнем и передал его молодому человеку.
— Держи, за службу.
— Благодарю, владыка, — отвечал Ставр, забирая перстень.
— Только не напивайся сегодня, ты мне ещё будешь нужен. А я пойду, выпью.
Новгородцы тогда ещё ни о чём не подозревали и тревожно ожидали возвращения своих депутатов. Но днём они не пришли, а ночью ждать не было смысла. Добрыня понял, что случилось что-то плохое. А на следующий день уже стало известно, что из Ракомы живыми вернулись только людинские вожди. Теперь два конца Новгорода в конец рассорились, и начались стычки между боярами и людинскими бандами. Вторые занимались открытым грабежом, дружинники, как могли, пытались их сдержать. И именно в такое непростое время в Новгороде появился Гаврюша со своими наёмниками. Сам он был ранен, едва унёс ноги, другие тоже были едва живые. Наёмник поведал о том, как сложил голову богатырь Дунай Иванович, как он — Гаврюша со своими наёмниками вынужден был отступать и едва унёс ноги от Ростислава. Рассказал и о том, что сын Змея Горыныча вовсе не человек, а кровососущий упырь. Добрыне Дунай приходился названным братом, и его смерть тяжёлым грузом легка не сердце, так же как и смерть отца. В результате молодой боярин запил, попытался утопить свою печаль в вине. А Гаврюша меж тем вернулся в Людин конец героем, но и Микула Селянинович отметил его, как славного витязя, равного богатырям. Все новгородские богатыри скорбели о смерти Дуная. А меж тем новгородские земли постепенно захватывал кровососущий сын Змея Горыныча, сам Новгород был расколот пополам, по реке Волхов и находился в состоянии вражды со своим князем, заседавшем в Ракоме. И всё это в то время, когда Киев готовился со своим войском двинуться на Новгород, дабы раздавить мятежное княжество.