– Повезло, что недавно рахни атаковали станцию, – заметил Джон. – Если бы все они были здесь, мы бы не ушли. А так здесь коконов было раз в десять больше, чем активных особей.
– В двадцать три раза, если точнее, – поправила Тали. – Неужели это всё‑таки королева, которую мы отпустили?
– Не обязательно она, – покачала головой Лиара. – Если вылупилась хоть одна новая матка, сейчас она вполне может уже плодоносить.
– Я бы её вообще для надёжности кислотой залил, – рыкнул Рекс.
– Кто‑то вполне мог похитить с Новерии несколько яиц ещё до нашего прилёта, – возразил Джон.
– Найдём, кто это сделал, и их тоже кислотой зальём, – буркнул Рекс.
– Смотрите! – прервала спор Лиара, показывая в глубь шахты.
Из узкого прохода в пещеру выползло ещё одно существо. Размером оно было под стать королеве, которую Джон, Лиара и Тали видели на Новерии, но немного поменьше. Помимо хитинового панциря, существо окружало голубоватое свечение тёмной энергии.
– Молодая королева? – тихо спросила кварианка.
– Нет, – возразил Рекс. – Это трутень. Самец рахни. Это хорошо. Они выползают только если больше никого не осталось.
Когда с трутнем было покончено, Шепард спросил:
– Ну хорошо, значит, трутень. А как же они расплодились?
– Трутни могут переносить снесённые самкой яйца, – ответил Рекс. – Они же небольшие, когда только что снесены. Мне рассказывали, что, когда логово подвергается опасности, один трутень может унести с собой тысяч десять яиц. Потому они и не выходят в бой до последнего момента. Если б ему было, куда бежать, мы бы вообще его не увидели. Скорее всего, этот трутень вместе с яйцами и прилетел на челноке. Спрыгнул где‑нибудь в атмосфере и затаился до поры, пока армия не повылуплялась.
– Вполне возможно, – кивнул Джон. – Ответ даст Сигма. Надо ещё узнать, что это за станция. Пошли к транспортёру. Перед отлётом свяжемся с адмиралом Хакеттом, нужно получить координаты Сигмы‑23.
* * *
Когда на Земле португальцы с оружием в руках отстаивали свою независимость, патриарх Никон осуществлял реформу Русской Православной Церкви, а король Людовик XIV прибирал к ногтю дворян, на далёкой Тессии, родине азари, была очень популярна певица Шарблю. Её удивительно чистое сопрано одинаково красиво, сильно и уверенно звучало как на стыке первой и второй октав (если использовать земную нотацию хорошо темперированного звукоряда), так и в неслыханном для человеческого вокала, да и среди азари редко достижимом диапазоне четвёртой октавы. Хотя её карьера как певицы была недолгой для азари – около шестидесяти земных лет, мимолётное увлечение – дева снискала большую популярность, и арии в её исполнении вошли в сокровищницу культуры Пространства Цитадели. С её необычной внешностью – кожа Шарблю была нежно‑лазурного цвета, с едва заметным зеленоватым оттенком и красивым узором из густо‑синих полосок и крапинок цвета морской волны на очаровательном личике – певица довольно рано вышла замуж и, перейдя в фазу матроны, подарила миру немало талантливых дочерей.