Неудивительно, что экспедиция азари, исследовавшая систему звезды, известной людям как Горгона, приняла решение назвать четвёртую планету, водородно‑гелиевый газовый гигант с высоким содержанием метана в атмосфере, в честь полюбившейся певицы. Метан придавал атмосфере Шарблю тот самый лазурный оттенок, а полосы облаков напомнили романтично настроенной главе экспедиции узор на лице знаменитой исполнительницы самых сложных вокальных партий в Галактике. Даже люди, заполучив право на разработку сектора и дав всем звёздам и планетам в нём свои названия, оставили четвёртой планете Горгоны прежнее имя.
Третья планета Горгоны имела менее примечательную историю. Адмирал Альянса Систем пуэрториканец Росарио Ортега, вкушая свои любимые креветки в чесночном соусе, заслушал доклад, одобрил предложение развернуть на богатой железом и никелем планете сеть горнодобывающих комплексов и сталеплавильных печей, а на вопрос, под каким именем зарегистрировать будущую колонию, пренебрежительно бросил: «Да хоть креветкой назовите». Так, под именем Камарон (по‑испански – «креветка»), планета и числится в атласе Альянса Систем. Правда, памятуя о красивой легенде соседней Шарблю, люди позже переосмыслили это название, связав его с испанским кантаором[37] XX века Камароном де ла Исла, на похороны которого в своё время собралось около ста тысяч почитателей его таланта. Сколь бы анекдотичным ни был случай с адмиралом Ортегой, но этот исполнитель фламенко, чья жизнь от рождения до смерти была короче, чем вокальная карьера Шарблю, действительно заслуживал того, чтоб его именем была названа планета.
А где‑то между Камароном и Шарблю, поблёскивая в лучах Горгоны, кружился вокруг звезды ещё один объект. На автоматические запросы опознавательных систем объект выдавал короткое сообщение – лихтер[38] с грузом продовольствия для рабочих на Камароне. Иногда – лихтер с грузом стали с Камарона. Проблема в том, что объект Сигма‑23 не был гражданским лихтером. Да и среди складов Альянса Систем, пусть даже секретных, как следовало из ответа адмирала Хакетта на запрос Шепарда, он не числился. Восстановить координаты можно было бы, расшифровав бортовой самописец челнока. Если бы он был под рукой. Но поскольку, оставив груз, автоматические челноки тут же улетали, эта возможность также отпадала. Оставалось одно – утюжить радаром пространство между орбитами третьей и четвёртой планет Горгоны, надеясь на успех. Хотя бы с этой точностью местонахождение Сигмы‑23 вычислить удалось.
На исходе всего лишь третьего дня сканирования межорбитального пространства матрос радарного наблюдения Моника Негулеску, колоритная смуглая румынка, заметила слабый сигнал, отличающийся от обычных шумов не столько интенсивностью, сколько относительно постоянными координатами. На всякий случай она доложила по команде. Когда «Нормандия» сменила курс, а по системе внутреннего оповещения прозвучала команда боевой готовности артиллерийскому мостику и абордажной группе, Моника отметила про себя, что в этот раз она оказалась права, и тут же выбросила этот вопрос из головы. Её мысли занимала Каролин Гренадо, жгучая брюнетка, новая помощница интенданта. Последние пять лет матрос Негулеску предпочитала заводить отношения с девушками, и чем моложе, тем лучше.