Однако текст Жития не содержит информации об индивидуальных свойствах Павла, а также комплекса факторов разного рода побуждавших его к действию, без чего нельзя понять и оценить поступки человека.
Поэтому, как мне кажется, надо сообщить о странностях Великого Князя Павла Петровича, отмеченных его близкими с детских лет. Его нервная система была поразительно восприимчива и возбудима, воображение — исключительно! По замечанию его воспитателя Порошина, по крайней мере с десятилетнего возраста Павел воспринимал воображаемые им предметы как реально существующие. Он верил в сны и предсказания.
Поэтому легко представить тот мистический ореол, который окружал как пророчества Авеля, трагическую смерть Екатерины Второй, так и некоторые личные ощущения Павла, пережитые им в странной ситуации, описанной его достойными доверия современниками. Комплекс этих разновременных обстоятельств повлек за собой пристальное внимание Павла на всех этапах его сознательной жизни к пророкам и пророчествам разного вида и к мистике вообще. Не исключено, что и его вступление в Масонскую ложу было некоторым образом предопределено.
Полезно также напомнить и о том, что, например, постройка Михайловского замка, резиденции, в которой Павел провел последние месяцы жизни, находилась в прямой связи с предзнаменованиями.
Но не будем нарушать хронологию.
Приведенный ниже рассказ Великого Князя Павла Петровича (т. е. еще наследника престола) о странном видении им прадеда — Петра Великого дошел до наших дней в записи баронессы Оберкирх.
Итак:
«Из записок баронессы Оберкирх» (рассказ В.К.П.П. об его видении)
В 1782 году Павел с молодой супругой своей Марией Федоровной путешествовал за границей. Эта поездка детально описана в записках баронессы Оберкирх, подруги детства Доротеи Вюртембергской (впоследствии Императрицы Марии Федоровны — супруги Павла Первого). Оберкирх сопровождала молодую супружескую чету в этой поездке.
10 июля 1782 года за ужином зашел разговор о чудесных явлениях.
Принц Де-Линь обратился к Павлу:
— А что же вы, Ваше высочество? Разве в России нет чудесного?
Великий князь поднял голову.
— Куракин знает, что и мне было бы что рассказать. Но есть воспоминания, которые я гоню из памяти. Великий Князь посмотрел на Куракиина.
— Не правда ли, Куракин, что и со мной было кое-что странное?
— Столь странное, Ваше Высочество, что, право Же, при всем моем к Вам доверии, я могу приписать происшедшее порыву Вашего воображения.
— Нет, это правда, сущая правда. И если Оберкирх даст слово не говорить об этом моей жене, то я расскажу вам, в чем было дело.