Наконец она собралась с духом и тихо, извиняющимся тоном заговорила с другом:
— Мне так жаль, Гарри. Я не хотела вовлекать тебя в эти разборки. Объясню всё позже, ладно?
Поттер сухо кивнул, и Грейнджер, резко развернувшись, поспешно покинула кабинет.
— Как ты здесь оказался, Нотт? — спросил Гарри, остановившись усталым взглядом на детективе.
Быстро изменив свои намерения и отказавшись сейчас поднимать вопрос о семействе Гринрасс, Тео пожал плечами.
— Я просто проходил мимо, Поттер. Поговорим позже.
С этими словами он рванулся вслед за беглянкой, полностью игнорируя то, что Главный аврор что-то кричит ему вслед. Теодор преследовал определённую цель: ему до зарезу необходимо было поговорить с Гермионой Грейнджер.
Он догнал её в коридоре и, подхватив под локоток, затащил в отдел расследований.
Пинком распахнув закрытую дверь своего кабинета, он невербально накинул на неё запирающие и заглушающие чары. Не позволяя Гермионе развернуться, прижал её спиной к своей груди и спросил:
— Почему ты ушла?
Грейнджер была напряжена, словно натянутая струна, но стоило Тео коснуться губами её кудрей, она расслабилась в объятьях.
— Хочешь знать, почему я ушла от Рона или почему ушла, пока ты спал? — спросила она, откинув голову ему на плечо.
— И то и то, — прошептал Нотт, покрывая изящную шею поцелуями, хотя это и шло в разрез с его принципами и здравомыслием.
— Ты не похож на человека, которому нравится просыпаться в чьих-то объятьях, Тео, — Гермиона выгнулась, предоставляя в его распоряжение ещё больше простора для поцелуев и покусываний. — Я просто хотела спасти тебя от неловких оправданий.
— А почему ты ушла от Уизли? — прошептал он, зарываясь лицом в пышные, изумительно пахнущие волосы, и скорей почувствовал, чем услышал, что она тяжело вздохнула.
— Просто время пришло. Честно говоря, надо было это сделать ещё несколько лет назад. Мы уже давно жили, словно двое незнакомцев, в силу обстоятельств вынужденных соседствовать под одной крышей. Это было несправедливо и неправильно. Для нас обоих… но особенно страдали дети. Все понимали, что развод лишь дело времени. Просто Рон… — её голос чуть дрогнул, — человек очень самодостаточный…
Чувствуя, как в груди неожиданно поднимается непонятный гнев, Тео развернул её к себе лицом и, глядя прямо в огромные карие омуты, взревел:
— А мне в вашей тонкой внутренней драме какое место отведено?
Гермиона не дрогнула под его напором, и так же прямо глядя в его глаза, вызывающе парировала:
— В какой роли ты себя видишь, Тео?
— Ни в какой! Мне в ней нет места! — рявкнул он, застигнутый врасплох её вопросом, однако, секундой позже добавил, чуть более мягко: — Я не знаю.