Действие происходило в его квартире. Грейнджер стояла посредине комнаты, а более юная версия Тео грозно нависала над ней.
* * *
— Мне плевать, чей это ребенок. Теперь ты со мной. У Уизли был шанс, и он его упустил.
— Но Рон уже знает. Все знают. Я не могу просто объявить, что я хочу остаться с тобой. Они не ожидают от меня такого. Эти люди — моя семья, они — всё, что у меня осталось. Я не знаю, что делать.
— Ладно, понял. Я разберусь с ними.
— Что ты собираешься делать? Ты пугаешь меня.
— Скоро узнаешь.
Резко развернувшись, он направился к двери.
— Пожалуйста, Тео, не надо, — крикнула она.
— Даже не пытайся остановить меня, ведьма. Всё предельно просто ты моя, и я не позволю тебе уйти.
— Пожалуйста, Тео!
Он, однако, был уже возле двери. Тогда Гермиона подняла дрожащую руку и выкрикнула:
— Петрификус Тоталус!
Мгновение спустя Теодор с глухим стуком рухнул на пол. Она опустилась на колени рядом с ним и, глядя в разъяренные голубые глаза, пробормотала:
— Мне жаль, мне так жаль… Я… Я просто не могу… Всё против нас… — подавляя рыдание, она прижала кончик палочки к его лбу и прошептала: — Я люблю тебя, — а потом добавила: — Обливиэйт!
* * *
Вынырнув из омута памяти, Нотт тщательно собрал воспоминания во флакон и опустился на стул.
— Чёрт бы тебя побрал, Грейнджер, что ты натворила? — спросил он и зажёг сигарету.
Он медленно курил и думал. Миллион мыслей роились в голове, и ни одна не казалась ему логичной. В конце концов Тео пришёл только к одному имеющему смысл выводу: он любил её. Возможно, он уже знал это, просто не хотел признаваться самому себе.
Теодор встал, потушил сигарету, которая не очень-то помогла на самом деле, и покинул квартиру. Ему нужен был свежий воздух и алкоголь. И то и другое — в больших количествах. Впервые за почти десять лет Нотт собирался основательно набраться, напиться по-настоящему, и бар на углу улицы пришёлся как нельзя кстати.
Тео не помнил, как вернулся домой, но на следующее утро проснулся с жуткой головной болью, чувствуя, что готов содрать живьём кожу с кого-нибудь. Желательно — с конкретного лохматого и черноволосого мудака-аврора. Поэтому совершенно неудивительно, что как только он, шатаясь, вошёл в кабинет и увидел ожидающего его Поттера, кулак врезался в лицо Главного Аврора ещё до того, как мысль об этом успела оформиться в мозгу Теодора.