— А Андрей? Где он? — Даша занервничала. — Где он?
По щеке девушки скатилась слеза. Почему-то первая мысль была о том, что ее любимый погиб.
— Он умер? — сквозь рыдания спросила она.
— Что ты, доченька! С ним все хорошо. Не плачь маленькая. Он поправится, обязательно, — Миранда пыталась успокоить дочь. — С ним все хорошо, поверь!
— Я хочу его видеть, — Даша стала вставать с кровати, и Торин переглянувшись с женой, промолвил:
— Конечно. Ты обязательно его увидишь.
— Сейчас! — Даша встала, и посмотрела на мать с отцом. — Я хочу видеть Андрея!
— Хорошо дочка, — вздохнул Торин. — Но тебе надо успокоиться и умыться. Вот, выпей, — и мужчина налил ей из графина, стоящего на прикроватной тумбочке, стакан воды. Протянув его Даше, он повторил. — Выпей и успокойся.
Даша под внимательными взглядами родителей сделала несколько глотков, а когда наклонилась чтобы поставить стакан, в одно мгновение упала на кровать.
— Я думала, она заметит, — вздохнула Миранда.
— Нет, — покачал головой Торин. — Несколько крупинок сонного зелья незаметно выпали из кольца, — мужчина поправил увесистый перстень на руке, — и мгновенно растворились. Надо поговорить с этим Андреем, прежде чем к нему придет Даша.
— А может ты сделал это зря? Ведь наша девочка любит его… — заметила Миранда, укрывая дочь белоснежным одеялом.
— Она моя наследница, и думаю, девочка достойна чего-то лучшего, чем этот полукровка, — твердо сказал Торин, уверенный в своей правоте. — Я поговорю с ним, а ты присмотри за нашей дочерью.
Женщина кивнула, и молча проследив за уходящим мужем, перевела взгляд на дочь:
— Ох, милая, если бы ты знала …
Она смотрела на Дашу, а по ее щекам бежали слезы. Она плакала от счастья, что ее ребенок теперь рядом с ней, но понимала, что девочку впереди ждет много трудностей, потому что Торин никогда не позволит своей наследнице связать жизнь с полукровкой.
Торин, выйдя из комнаты, прижался спиной к деревянной двери и на секунду закрыл глаза, пытаясь успокоиться и подавить в себе волнение. Разговор с дочерью дался ему нелегко, а воспоминания всколыхнули в нем давно утихшие эмоции — отчаяние, злость, чувство бессилия и абсолютной безнадежности. Все эти годы мужчина казнил себя за свою безответственность, и мысль о том, что он никогда не сможет найти своего ребенка, разъедала его изнутри, причиняя невыносимые страдания. Каждый раз, видя слезы супруги, он был готов умереть, лишь бы исправить ситуацию… И поэтому, несмотря на видимую безнадежность, не бросал поиски дочери, раз за разом, посещая разные миры и оставляя маяки.