И в писаниях писано, что кладов тут много, — продолжал старик. — Это что и говорить… и говорить нечего. Одному новопавловскому старику солдату в Ивановке ярлык показывали, так в том ярлыке напечатано и про место, и даже сколько пудов золота, и в какой посуде; давно б по этому ярлыку клад достали, да только клад заговоренный, не подступишься"[1], — начал читать Лёха с места, где остановился на прошлом дежурстве. Работа началась.
Иногда он отрывал глаза от книги, смотрел в окно. Но там, как обычно, никого не было. Степь, да степь.
Поработав так часа полтора, Алесей решил принёсти с улицы дров и разложить их на печи, чтобы подсохли про запас. Отложив книгу, он вынул из сумки на стол пакет с пирожками, поставил на печку алюминиевый чайник с водой, и вышел из вагончика.
Воздух был свеж, даже очень. Холодный порывистый ветер гнал тяжёлые тёмные тучи так низко, что, казалось, до них можно было допрыгнуть. "Точно метель будет, — подумал Лёха. — И охота Виктору по такой погоде бродить?".
Он поёжился, сбегал в деревянный туалет, стоявший метрах в двадцати от сторожки, взял на обратном пути охапку дров, и снова нырнул в тёплый вагончик, с твёрдым намерением до прихода Виктора оттуда больше не выходить.
Виктор пришёл к обеду.
— Ну и погодка! — заявил он с порога. — Привет! Чай горячий есть?
— Привет! Есть, конечно.
Витёк поставил в угол ружьё, снял с плеча вещмешок, достал из него за уши большого убитого зайца.
— Во, какой!
— Тю, — хмыкнул Лёха. — Предшественник твой, Федька Капустян, и покрупнее приносил. И без ружья даже, на петли брал. Вот уж специалист… был.
Витька спрятал зайца обратно и поставил вещмешок на пол.
— Думаешь, нет его уже в живых? — насторожился он.
— Ничего я не думаю! Только где он, если жив?
— Может к любовнице решил от жены уйти?
— Это у тебя одни бабы на уме! Капустян добрым семьянином был, и детей любил.
— Ну чё ты, Иваныч? Детей я тоже люблю. Потому и достойную мамку для них выбрать хочу. Ты же сам не рано женился.
Алексей поставил на стол две чашки с пакетиками чая.
— Или немку свою ждёшь? — улыбнулся он.
— Причём здесь немка? — смутился Виктор.
— Ладно, не смущайся, а то аж уши покраснели! — Сказал Лёха, наливая в чашки кипяток. — Кстати, ко мне вчера Дикий заезжал, сказал, чтоб завтра мы с тобой оба в ночь выходили.
— Как это? — удивился Виктор.
— Ну, вот так: с утра завтра не приходи сюда, а с вечера вместе заступим. Днём Дикий сам тут будет с гостями.
— С какими гостями?
— Да тебе-то какое дело?
— Да подозрительно это всё как-то.
— А деньги получать не подозрительно? Мало ли, какие дела у хозяина?! Деньги платит? Платит!