Освободив ее бедра, Гер медленно потянул вниз бархатные спортивные брючки вместе с бельем. Он видел, как румянец на ее щеках стал ярче, и как она хватается руками за простыни, но не останавливает его. Гер рассматривал ее. Груди Дары были так красивы: полные, налитые, настоящие. Тонкая талия, красивый изгиб бедер. Такие бедра бывают только у восточных женщин — с плавной линией, как изгиб гитары. Животик, именно животик, не то, что приросло к позвоночнику, как у высушенной Леры, а мягкий и приятный, с пирсингом в пупке. Всего лишь дешевая безделушка. Мысль о том, что он бы хотел подарить ей пирсинг с бриллиантиком, пронеслась в голове. Гер лишь болезненно выдохнул, осознавая глупость таких мыслей — у них нет отношений, ничего нет, только эта ночь и все.
Его взгляд переместился ниже, на треугольник волос. Чувствуя, что не в силах сдерживать себя, Гер развел ноги девушки и сел между ними, рассматривая ее. Его пальцы ласкали короткие завитки волос на ее лобке, и он понимал, что ему это нравится. Конечно, мода на отсутствие волос, может, и оправдана, да только каждый раз, трахая полностью выбритых снизу девиц, Гер ощущал себя педофилом. Это у девочек там не должно быть волос, а у женщин они должны быть, такова их природа.
Смотря на раскрывшуюся перед ним Дару, Гер видел, как она совершенна. Все в ней было именно таким, как нравилось ему. Все, что было раньше, было лишь самообманом. Ему нравятся вот такие женщины, хотя нет — ему нравится она… Опять нет, Дара играет с ним, а он понимает, что впервые женщина смогла сделать ему больно. Впервые женская неискренность задела его, и так глубоко, что он еще долго будет залечивать эту рану. Он знает, на что идет. Пусть потом будет больно, зато сейчас можно все забыть и обмануть себя. Сегодня он позволит себе ночь с той, которую хочет, и обманет себя тем, что она тоже хочет его.
Поцелуи Гера были горячи и разжигали в ней невиданное пламя. Дара чувствовала, что хочет его рук, его ласк, его губ. Она закрыла глаза, сгорая от стыда, ощущая его губы между своих ног, да только эта ласка была так сладка, что сопротивляться не было сил. Его губы так нежно ласкали ее, а прикосновения языка вызывало дрожь и желание. Она слышала стоны, понимая, что это она стонет и не может сдержать себя.
— Скажи, чего ты хочешь, — услышала она голос Гера.
Ее чувства были на пределе. Сладкая пытка затянулась, и невиданное желание изводило ее тягостной мукой. И она уже не принадлежала себе, она хотела его, Хотела ощутить, как он заполнит эту пустоту в ней, и она обретет то, что ей подарит ощущение целого, единого, правильного.