"Что ты хочешь? Зачем все это?" — пульсировало в его мозгу, и он осознавал, насколько это больно — знать, что ты лишь участник спектакля.
"Ты хорошая актриса, я уже практически верю тебе… верю этим губам, дарующим такие поцелуи, этим рукам, ласкающим меня, этим глазам цвета южной ночи. Что толкнуло тебя на это? Ради чего ты переступила через себя? Опять ради других…"
Он знал ответ — все это ради других. Пока он не понимал, что конкретно она задумала, но, зная Дару, уже сейчас осознавал, что весь этот спектакль она разыгрывает не ради себя. Только играла она слишком хорошо, и Гер знал, что не простит ей боли, которая разливалась в нем от осознания, что его обманывают.
Поцелуи Гера, она терялась в них. Они отнимали разум и превращали кровь в магму. Дара ощущала растущее напряжение, которое несло сладостное томление. Такое чувство было ей в новинку. Она не узнавала своего тела и желаний в нем. Напряжение скручивалось в узел внизу живота, и ощущение легкой щекотки, как крыльев бабочки, заставляло ее елозить под Гером.
Он чувствовал ее нетерпение, но не спешил. Целоваться с ней оказалось так сладко. Она была неумела, но так страстна, что Гер еле сдерживал себя, разгорячаясь все больше и больше. Ее неумение и эта страсть сливались в бешеный коктейль, от которого у него закипала кровь. Гер понимал, что, по сути, девушка невинна. То, что было между ними… он не хотел об этом думать сейчас. Все это словно осталось в другом мире. Сейчас была иная реальность — она хотела его, а он понимал, насколько она неопытна. Даже целоваться не умеет, хотя откуда ей это уметь? Он ведь не учил ее, а сейчас так хочет исправить ошибку. И близость, то, что было ранее, хочется стереть из памяти. Хочется начать все по-другому — с нежности, с ласки. Хочется смотреть, как она становится другой, какой он ее не видел — страстной, желающей его. Видеть ее румянец, смущение и непонимание себя. Этот взгляд, где столько растерянности и желания. Как это может сочетаться? Наверное, может вот в такой дикой, непокорной, страстной и лживой цыганке.
Опять сердце пропустило удар от осознания, что все это лишь игра. Но Гер хотел сейчас окунуться в иллюзию любви. Он знал, что потом будет боль. Пусть будет, он готов за эти мгновения платить болью, настолько они нереальны.
Опять приподнявшись, Гер смотрел на лежащую под ним девушку. Он узнавал ее и не узнавал. Она была другой. Алые, припухшие от поцелуев губы, нежный румянец на щеках и расфокусированный взгляд. Черные пряди волос, как клубки змей, расползшиеся по подушке. Как же все это возбуждало его, такого коктейля чувств он не ощущал ранее.