Малый Совет провели сразу на следующий день после смерти сартога. Обсуждали, что тот поведал на допросах. На востоке было неспокойно. Из сбивчивой речи кочевника все же удалось кое-что понять. Один из южных улусов, далеко не самый могущественный, а скорее, слабейший, неожиданно стал подминать под себя соседей. Хан Великого улуса, поначалу только радовался и посмеивался над слабаками: дескать, наконец-то у них появился достойный предводитель. Но вдруг осознав, что на него движется орда вдвое превосходящая его собственную, испугался. Но и это не все. Судя по всему, сбывалась первая часть старинного пророчества о новом пришествии кровавого бога Хыынг-Нуура. Оказалось, далеко не все сартоги ему поклоняются, как принято считать в цивилизованном мире. Тогда-то Великий Хан и отрядил разведчиков, чтобы те добрались в Орден за… На этом пленник замыкался, и как не тужился, не мог больше вымолвить ни слова. Крутил головой, изображал что-то непонятное, не поддаваясь ни на уговоры, ни на угрозы. После случившегося решили, он знал о каре, которая его постигнет, стоит назвать имя. Иное теперь трудно предположить.
— Хаанас-Маалун. Дева-Зима, — в который уже раз произнесли губы Защитника. — А ведь, и правда, только Кира сможет запечатать Излом, пока оттуда не вырвалась какая-нибудь мерзость. — Но вот успеет ли овладеть силой к сроку?
Еще Паситу беспокоила Церемония Инициации. Махаррон заявил: внучка не знает подробностей, и намекнул — пусть лучше так и останется до поры. Старик не то боялся, что Кира вытворит какую-нибудь глупость, не то желал дать ей время, не то определялся с наиболее достойным кандидатом. Защитник вздохнул. Хотя Настоятель пока ничего не сказал напрямую, тин Хорвейг не сомневался, эта честь достанется именно ему.
«Во всех смыслах», — он усмехнулся.
Да и догадливый дядюшка Затолан успел шепнуть об этом ему во дворце.
«Одно радует, сартог утверждал, все случится не раньше следующего лета, а значит, время еще есть».
— Утречка, тин Хорвейг! — прервал размышления знакомый грохочущий голос.
— И тебе Маррак! — откликнулся Пасита.
— Мои поздравления! Теперь и твою рожу в «славном зале» повесят.
Защитник было вздрогнул, пытаясь сообразить, не разговаривал ли вслух?
«Может, после яда умом повредился и бормочу, что твой юродивый? — но тут же решил, скорее, речь идет о спасении Князя: — А что? Вполне могли и удостоить за такое дело».
Ну тут его огорошили еще пуще:
— Как сына назовешь?
Тин Хорвейг поперхнулся:
— Какого сына? — переспросил севшим голосом, и с подозрением уставился на здоровенного как скала наставника, пытаясь сообразить, кто из присутствовавших на Малом Совете мог проговориться: «Но даже если он знает о Церемонии, неизвестно понесет ли Кира, как-то рано меня поздравлять».