Пояса пришлось утянуть серьезно; брать дополнительные смены, с согласия шефки работать у другого нотариуса. Давно я не пахала столько. Иногда по две-три недели домой заглядывала часов на семь, чтобы поспать и переодеться. Уже боялась, что ходить разучусь. Кресло — флаер — кровать и в обратном порядке. Спасла начальница с годовой премией, ею можно было гасить кредит три месяца. И, наконец-то, выспаться!
В один из моих «отдыхательных» дней произошло это!
Тогда я первый раз почувствовала страшную безысходность и полное бессилие. Когда все отдашь, все сделаешь ради спасения родного существа, как и все те люди и нелюди, сгрудившиеся вместе со мной перед экраном в здании мэрии городского района Артис. Они тоже хотели быть на месте своих детей! Только никому эта жертва была не нужна. Там, в мигающем и сотрясающемся здании, под переливами энергощитов, «глушивших» все внешние и внутренние потоки связи, таяла чья-то жизнь, обрывалась чья-то судьба.
Маму держали на сильнейших успокоительных, Нюша не отходила от нее. Родные пытались связаться с ними и со мной, но им было не до того, а у меня не хватало сил ответить. Я могла лишь обхватить руками ладонь Каро, прижать ее к щеке, глотая слезы, когда в очередной раз вспоминала, как Ледж рос, и молиться.
По верхним открытым балконам-коридорам прошли двое советников с тучей охраны, которая могла, кажется, прокопать эту планету насквозь, чтобы добраться до здания УИБа. Помощью их прилет не ознаменовался, лишь полным ужаса шепотом, с которым смешались женские причитания и истерика, пролетело по толпе слово «смертники».
Кошмар длился бесконечно, убивая надежду.
И когда щит, укрывавший университет от помощи извне, пал, и в здание под камерами журналистов понеслась толпа магов и военных, никто не поверил. Я перестала дышать. Все, кто находился в огромном зале приемов, дышать перестали. Оглушающая тишина, окутавшая помещение, была сродни той, что, наверняка, царила в великой пустоте до зарождения вселенной.
Прошла вечность, целая вечность, прежде чем из здания в сторону передвижного военного медкрыла стали выбегать первые бойцы, неся на руках или летающих носилках выживших. Камеры приближали лица пострадавших. И где-то в зале среди тишины раздались всхлипы облегчения.
Теперь каждый ждал свое родное существо. Не знаю, сколько ждала я, вцепившись в подлокотник кресла, сколько всего я пообещала небесам, когда из здания, прихрамывая, вышел Ледж, придерживая голову золотоволосой девушки, лежавшей на руках у военного мага.