Илона откинула Ташу назад одной рукой. Та взлетела вверх больше чем на метр и упала навзничь на пол.
— Ты?!. - прошептала Таша со стоном.
— Да, это была я. Та, которую ради тебя выпотрошили до дна! Интересно, тебе понравилось?
— Илона, давай все обсудим? Я тебя умоляю! — взмолилась Таша.
— Я не позволю вам сделать с Гором то же самое, что сделали со мной, — прошептала Илона, склоняясь над Ташей.
— Послушай, моего одобрения никто не спрашивал! Я только подчинялся, а потом сбежал! Я не знал про Гора! — срывающимся голосом крикнула Таша. — Я хочу жить… Я всего лишь хочу жить!
— И будешь. Но при одном условии: сейчас ты смоешь косметику, наденешь мужскую одежду, и позвонишь своей тетушке. Маленький принц раскается в прошлых грехах и попросится домой, только не один, а с любимой девушкой. И давай без глупостей? Я раз в десять сильнее тебя, ведь наша госпожа любит, чтобы все было совершенным.
Илона отступила, чтобы дать возможность Таше подняться на ноги.
— Знаешь ли, у меня тоже есть к тебе некоторые претензии, — проговорила та, держась за шею. — Откуда у меня появилась вся эта женственность, как ты думаешь? До слияния с тобой я даже представить себе не мог, что стану носить платья и засматриваться на мужиков!
Илона села в кресло и, строго глядя на своего заложника, жестко возразила.
— Твои претензии не по адресу, друг мой. Та, что повлияла на твою психику, давно умерла. Я — всего лишь ее улучшенная копия. И, в любом случае, не мы с ней это все придумали. А теперь возьми, пожалуйста, ножницы, и подстриги мне волосы — они мне мешают.
На этот раз все происходило совсем иначе, чем в первое посещение Шато.
Никаких улыбающихся провожатых в доке, никаких столов и богатого убранства. Его втолкнули в крошечную комнату, где кроме стен, светильника под потолком и стула больше ничего не было, и заперли двери.
Гор присвистнул.
— Эй, как это понимать? Я здесь вроде как в статусе учителя, а не заключенного! — крикнул он в потолок, отшвырнул с досады стул ногой и принялся мерить шагами свою камеру, пока голова не начала кружиться.
Но Гору просто необходимо было что-то делать, чтобы окончательно не поддаться охватившему его страху.
Тогда он сел на пол по-турецки, закрыл глаза и представил себя за обожаемым бехштейном.
Он знал каждую трещинку на его клавишах, как влюбленный знает родинки на теле любимой женщины. Он помнил оттенок каждого его звука, как мать помнит голос своего ребенка. Мысленно Гор положил руки на клавиатуру — и услышал в своем сознании бархатное сплетение аккордов…
— Господин Гор! Вы здесь?