— Да ладно тебе, детка, не каждая женщина умеет готовить, — хихикнула Лалия, потрепав ее по волосам, и вновь обратилась к Вереску. — А где ты жил раньше?
— Жил? — на мгновение замялся юноша, но тут же безмятежная улыбка тронула его губы. — В разных местах. Но родился в Соари.
— Вот как, — пробормотала Лалия. — Странно, но я тебя не помню. Сколько тебе лет, Вереск?
— Двадцать пять, — ответил юноша.
Заметив, что эта тема не очень приятна ему, Даша повернулась к бабушке:
— Может вскипятить воду? Выпьем чаю, ты же знаешь, мне без него не уснуть.
— Конечно-конечно, — спохватилась она и, протянув руку, достала с пола пустой кувшин. — Только вода закончилась. Нужно принести из ручья.
— Я помогу! — подскочив на ноги, Вереск схватил кувшин, но зацепился за скамейку и с грохотом повалился на пол, стянув покрывало со скамьи и запутавшись в нем, а глиняный кувшин осколками разлетелся по комнате.
— Какой, однако, неуклюжий мальчик, — пробормотала Лалия, а Даша удрученно выдохнула, склонив голову, чтобы никто не заметил ее улыбки.
В эту ночь Даше так и не удалось уснуть, поэтому только небо подернулось предрассветной голубизной, она растворила окно в своей комнате, встала на табурет и выбралась наружу. Дойдя до первых тонких берез, растущих по кромке леса, остановилась, глядя на тускнеющие далекие звезды, кажущиеся сейчас особенно холодными и недосягаемыми.
В Соари тишина обволакивает округу еще до захода солнца. Люди разбредаются по домам, гаснет свет и вскоре деревня погружается в сон, только изредка в спокойствие ночи вплетается тихий скрип колес телеги проезжающего через деревню путника. Даша любила еще задолго до первых солнечных лучей, когда мир укутывает мягкая темнота, бесшумно выскользнуть из дома и убежать на поле, простирающееся прямо за их двором; лечь на спину, ощущая колючие стебли травы, а после наблюдать, как скользят по небосводу бледно-золотистые облака. Ветер лениво перебирает кроны деревьев, и под мерный шепот ты сливаешься с ночью.
Еще несколько мгновений понаблюдав, как несмелые первые лучи солнца сползают по верхушкам скал, Даша углубилась в чащу, в надежде отыскать то место, где могла выронить Аша. Земля уже подсохла, и ноги больше не завязали в грязи, кое-где еще виднелись отпечатки кошачьих лап, однако кукла словно исчезла. Возле обрыва, где они расстались с Мирайн, Даша остановилась и посмотрела в глубину леса на другой стороне и, вздохнув, отправилась обратно, глядя себе под ноги.
Мысли сменяли друг друга, пока не обратились к вчерашнему знакомству. Нахмурилась. Ей вовсе не пришлось по душе, что бабушка разрешила остаться в их доме чужому человеку, тем более такому странному, как Вереск. Отбросив ногой тонкую сухую веточку, свернула в сторону и опустилась на небольшой камень, присыпанный листвой и еловыми иголочками. Вереск вызывает противоречивые чувства: с одной стороны он выглядит добрым и простым, но с другой — излишне шумен и эмоционален. Да и Бинх как-то с осторожностью к нему относится.