Он откусил кусочек, пожевал, и демонстративно проглотил:
— Я поглощаю жизнь. Яблоко не умирает, когда я его кусаю, когда жую. Его клеточки живут. Когда яблоко попадает мне в желудок, оно растворяется в нем. Оно растворяет свою жизнь во мне. Господь создал его, как пищу для меня.
Сергей сделал паузу и подвел итог:
— Будете есть мертвое, будете приближать смерть. И наоборот, кушайте живое и увеличивайте свою жизнь.
— А если я съем живого червяка? Его жизнь перейдет ко мне? — спросила Аня.
— Боюсь, червяк погибнет, прежде чем раствориться. Ты получишь смерть.
— Так что вообще можно есть тогда? — спросила мать девушки.
— Овощи, фрукты. Только их нельзя готовить. Ни варить, ни жарить, ни замораживать. Только сушить и только на солнце. Слава богу, что-то можно заготовить с лета. Что-то продается на рынке, в магазине. Только брать нужно белорусское. Ни в коем случае не привозное. Да и наше, белорусское, нужно хорошенько мыть. Вообще, правило здесь такое. Что живое вкусное, то можно есть. Если вкус неприятен, или не нравится, лучше воздержаться. Картошку и свеклу живую не очень-то пожуешь.
Что касательно злаков. Они не живые и не мертвые. Это зародыши будущей жизни. Научитесь их проращивать, это будет большим подспорьем. Дешево и сердито. И очень полезно. Будет, чем набить животик.
— А хлеб хоть можно?
— Нет. Ни хлеб, ни сахар, ни супы, ни каши, ни молоко и его продукты. Это все мертвое. Молоко еще более-менее можно ребенку до двух лет. После ни-ни. Считай, что мертвое. Кстати, пусть Анечка погуглит рецепты сыроедческой кухни. Там очень много вкусных блюд, которые можно приготовить из живых продуктов. Даже хлеб. Который будет оставаться живым.
— Сыроедческих?..
— Сыроеды, это люди, которые питаются так, как я сказал. Только у них идеология другая, физиологическая. Они опираются на объективные биологические процессы расщепления пищи. Что есть, конечно, отражение глубинных духовных процессов. Мне не нравится определение, сырая пища. Сырая — это когда из подвала, с плесенью. Живая пища — несет в себе жизнь.
Сергей разложил на столе чистую белую тряпицу.
— Не бойся, Анечка. Все будет хорошо.
Анька медленно сняла цепочку с шеи.
— Ой, так тяжело расставаться с ним.
— Я знаю, зайка. Но что поделать, крестик один, а страждущих много. Сейчас он очень-очень нужен другому ребенку.
Все так же медленно она положила крестик на тряпочку. Сергей бережно завернул и засунул за пазуху. Он допил чай.
— Послушай, Анечка. Питаться живой пищей, когда все вокруг едят нормальную, мертвую — очень тяжело. Очень много соблазнов. Но я уверен, что ты справишься. Тебе отступать некуда. Господь всегда дает крест по силам. А вы, мама, поддержите дочурку. Переходите вместе. Так будет легче.