Любовь Петровна продолжала орать, а Аня медленно встала, скинула высокие сапожки и подняла длинную юбку выше колен, обнажая ноги. Не сильно мускулистые, как у бывалых шагателей, но и не рахитичные, с атрофированными ступнями. Арка захлопала глазами, заткнулась и только шлёпала по инерции губами.
— Ари Люба, я ваш новый шагатель. Давайте деньги, я схожу на Главную Станцию и принесу вам письма, журнал и продукты. Только давайте сразу и предоплату, и расчёт.
Поражённая Любовь Петровна молча вытянула из лифчика несколько купюр и подала Ане. Девушка взяла деньги, уселась в кресло, потом усмехнулась, встала, натянула сапоги и пошла неуверенной походкой прямо к терминалу Дара Колеса, расположенному неподалёку. Засунув деньги в щель приёмника, набрала на табло комбинацию цифр. В лоток посыпались консервы, конфеты, пачка сухарей и упаковка чая. Она бережно перегрузила всё в корзинку и поспешила домой. Надо было успеть сбежать до того, как проснётся дед.
А Любовь Петровна смотрела ей вслед и почему-то плакала.
* * *
Дождавшись сумерек, Башмак прокрался к изолятору и, присев под зарешечённым окошком, позвал:
— Тапок! Эй, Тапок!
— Кто здесь? — раздался хриплый голос.
— Это я, Башмак.
— А, Башмачок. — Слышно было, что Тапок улыбнулся. — Навестить пришёл?
— Ага, навестить, — зло ответил Башмак. — Ты скажи мне, ты что такое отчебучил, что Спицы тебя казнить решили?
— Всё-таки казнят? — прохрипел Тапок. — Ах суки! Я думал, всё же обойдётся…
— А вот не обошлось.
— Жаль.
— Жаль.
Они молчали, каждый думая о своём.
— Я за Обод Колеса хотел уйти, — наконец произнёс Тапок.
— Что?! — изумился Башмак. — Да как же? Там же нет ничего! Вечная тьма…
— Ты сам-то в это веришь?
— Веришь, не веришь — какая тебе теперь разница. Колесовать тебя хотят. Во имя Колеса, сам понимаешь, Изначального. — Башмак зло сплюнул.
— Колесовать?! Ой-ё… Во как я их достал. А ведь давно казней не было, я уж думал, угомонились.
— Давно. Так давно, что палач-то у них и помер.
— Одноглазый?
— Ага. — Башмак помолчал и всё же добавил: — Они мне предлагают… это. Казнить тебя.
— Тебе? — Тапок заржал. — Вот затейники.
— Смешно тебе? — возмутился Башмак.
Он встал, вцепился в прутья решётки так же, как с той стороны Тапок. Заглянул ему в глаза. Глаза у Тапка ярко блестели в свете заходящего солнца.
— Ну, ты согласился? — с интересом спросил Тапок.
— Подумать обещал.
— Молодец, взрослеешь…
— Зачем ты к Ободу попёрся? Вот скажи мне зачем?
— Знаешь, — сказал Тапок, — совсем невмоготу стало. Рожи эти, Колесо это, заведующие, стража их. Таскаешь им, таскаешь, а они в шахматы, сука, играют! Мозгов у каждого телега, а они играют. Вот у соседки твоей, тёти Шуры, коляска по воздуху летает! Антигравитация! Это же кто-то придумал и смастерил. А кто? Не лебы же! Мастер Гоша, он починить, конечно, всё может. Но придумать? И самое главное — Дар Колеса. Откуда берутся консервы, лекарства? Кто их сделал? Нет, это значит, что есть где-то ары настоящие, которые в дело свои мозги расходуют. Вот для таких и шагать не стыдно. Для таких и побегать смысл есть.