Гэвин отложил вилку и нож, аппетит у него пропал. Он знал, что должен жениться, но сейчас, когда его сердце было разбито, этот разговор причинял ему боль…
Его сердце разбито.
Эта мысль его поразила.
Что за глупости, черт возьми. Кажется, он становится смехотворно театральным и ведет себя, как Ровингтон. Его сердце — это не какой-то орган, страдающий из-за Сары Петтиджон. Это просто невозможно. Он даже не знает ее как следует. И по правде говоря, учитывая ее своеволие, лучше ему и не узнавать ее.
Вот другой его орган действительно был жестоко разочарован ее отказом.
— Я хотела бы, чтобы ты с ней встретился, Бейнтон, — продолжала мать, воздав должное красоте Леони, ее знатному происхождению и манерам. — Думаю, из вас получится прекрасная пара.
— Тогда устройте наше знакомство, — сказал Гэвин.
— Уже устроила… Сегодня вечером.
— Сегодня вечером? Значит ли это, что вы с Имоджин уже все решили и просто манипулируете мной? — спросил он, лишь наполовину в шутку.
— Нет, мы тебя подталкиваем. Я больше не хочу, чтобы ты терял время, зализывая раны. Я хочу, чтобы у тебя были дети и семейное счастье, как и у твоего брата.
— Я и так счастлив, — пробормотал он, кивнув слуге, наливавшему кофе.
Его мать дождалась, пока кофе разлили, и отослала всех слуг со словами: «Оставьте нас». Слуги, беспрекословно подчинявшиеся герцогине, вышли.
Оставшись наедине с сыном, герцогиня спросила:
— Ты счастлив? Не забывай, я хорошо тебя знаю, сын мой. Ты не монах. Хотя кое-кто уже начинает в этом сомневаться.
Плечи его напряглись.
— И вы, матушка?
— Я же сказала, я хорошо тебя знаю.
— Из вас получился бы отличный политик, — ответил он.
— Это прерогатива мужчин, а иначе я непременно попробовала бы. Что ж, ты встретишься сегодня с мисс Чарнок?
Гэвин понял, что его обыграли.
— Прикажите Тальберту включить это в мое сегодняшнее расписание.
— Я уже это сделала, — сообщила ему мать. — Сегодняшний вечер мы освободили для обеда с Чарноками.
— Вы даже сообщили Майклу, что мне сегодня надевать?
Герцогиню не смутил этот мягкий упрек.
— Ты этого хотел бы?
Гэвин отмахнулся от этого предложения, понимая, что его жизнь возвращается в свое русло и движется дальше… И все же отчасти его влекло к Саре. Он не был склонен долго дуться. Он любил действовать. Неудачи редко выбивали его из седла, хотя отказ Сары был болезненнее, чем следовало бы. Не такой уж важной персоной она была.
Или он себя в этом убеждал.
— Вы извините меня?
Гэвин поднялся из-за стола, небрежно чмокнул мать в щеку и удалился в свой кабинет, подальше от ее назойливого внимания. Дворецкий Генри передал ему сообщение от Джексона: тот оповещал, что пришлет кого-то в течение двух часов.