Грохот раздался такой, что отдающим эхом звоном заложило уши, а самое страшное, что на лестнице уже слышались торопливые шаги хозяина. Рональд вспомнил, что он, вообще-то, очень неуклюжий, топорный, убогий; вспомнил, как пару лет назад разбил блюдо с ужином, вспомнил, что ему тогда за это было, и тут же все шрамы на спине вспыхнули огнем. Глаза расширились, сердце забилось быстро-быстро, дрожащими руками он зажал рот и, не шевелясь и не мигая, уставился на вход.
— Рональд!.. — влетел на кухню бледный Грэгор, тут же попятился, окинул взглядом кухню и в упор посмотрел на него. — Ох, Рональд…
А Рон так разволновался, его так сильно трясло от страха, что он и ответить ничего не смог. Моргал только беспрерывно, потому что на глазах непроизвольно выступали слезы, и смотрел вниз, под ноги, на сотни фарфоровых осколков, на обрывок зеленой каемки на некоторых из них, каемки, которая никогда не станет целой и не сомкнется в круг. Поднять глаза он не решался. Но воображение рисовало лицо хозяина перекореженным от злобы, ведь это же были единственные тарелки в доме, ведь Рональд всего второй день живет здесь, и уже несет немалые убытки. Правильно говорили прошлые хозяева, что он не годный ни на что, вот и всплыла правда, и странно, что всплыла она только сейчас!..
— Ты целый? — Грэгор успел подойти ближе. Рон сжался, внутри все покрылось льдом. — Ногу порезал… быстро, идем в гостиную, надо перевязать.
Как в тумане Рональд дошел до гостиной, по жесту хозяина сел на диван. Грэгор раскрыл ящик, достал оттуда что-то с резким неприятным запахом, сел рядом.
— Дружочек, а ну ты чего? Так сильно больно?
Рон не чувствовал боли. Он только сейчас заметил, что, наверное, наступил на один из осколков и поранил ступню, и теперь с нее капала кровь. Посмотрел дальше, на коридор, и с замирающим сердцем увидел, что он еще и пол кровью перепачкал, пока до гостиной шел.
Как всегда, все вымазал. Переломал. Испортил.
— Ты из-за тарелок боишься? Боишься, что я тебя накажу теперь? — совсем беззлобно спросил Грэгор.
Рон зажмурился со всей силы. Что-то ему подсказывало, что новый хозяин не станет наказывать сильно, не тот характер у него. Скорее всего, он его просто отчитает, но один укоризненный взгляд Грэгора Рональду показался бы невыносимее, чем удар плетью по спине. И он только сейчас сообразил, что опасается не столько заслуженного наказания, сколько того, что хозяин в нем разочаруется. Что станет хуже относиться, предвзято, что пожалеет о том, что вообще взял его, неуклюжего, и привел в дом, что так сильно доверял и вверил все хозяйство, что на подарок потратился зазря, что весь день хвалил напрасно. Что Грэгор в принципе рассердится. Разозлится. Что настроение у него испортится.