‒ Нет, ты не такой. Ты чертов тупица. Самый тупой из тупых, которого я когда-либо встречал и который включает в себя неудачи первого дня тренировки SEAL (уточн.от перев. SEa, Air and Land ‒ в переводе «Тюлени», основное тактическое подразделение сил специальных операций США или кратко военно-морская сила США). Ты позволил этой девушке выйти за дверь и не пошел за ней, также ты мог бы вырезать свои крохотные яйца, потому что ты, черт возьми, их не заслужил. ‒ Он указал на бутылку Джека сердитым взмахом руки. ‒ И вместо того, чтобы, черт побери, быть мужиком, ты собираешься прятаться на дне бутылки, как влажность за ухом трусливой киски? Ты киска. Чертов киска-мальчик.
Я встал, ярость во мне поднималась. Кем, мать его, он себя возомнил?
Я прошел через комнату, схватил бутылку и пошел в сторону кухни. Я планировал убрать ее, но Зейн, должно быть, подумал, что я в любом случае собираюсь выпить виски.
Он был на другом конце комнаты и в один миг оказался передо мной.
‒ Я могу надрать тебе задницу, Баст, и тебе лучше не забывать об этом.
Он взял у меня бутылку и осторожно поставил ее на стойку, затем вернулся, чтобы встать в нескольких сантиметрах перед моим лицом. Его голос был смертельно спокойным:
‒ Думал, что отец воспитал нас лучше, чем превращаться в киску при тяжелых обстоятельствах, особенно пьянствуя.
Тогда я позволил своему гневу излиться наружу.
‒ Не впутывай в это отца, ублюдок.
Дверь открылась, и мы обернулись, чтобы посмотреть, кто это был.
Бакстер стоял в дверях, за ним был Брок. Оба промокли из-за дождя и выглядели немного шокированными. Мы с Зейном ссорились почти так же, как это делали Канаан и Корин, но для нас показать истинную злость друг на друга было редкостью. В основном мы просто спорили, так как Зейн был каждой частицей альфа-самцом, как и я, и мне казалось, что он был самым зрелым и ответственным большую часть времени, словно был старше меня, что заставляло нас бодаться почти из-за всего.
Проблема была в том, что Зейн обычно был более зрелым и ответственным из нас двоих. Он, безусловно, был самым серьезным из всех нас, чего следовало ожидать, учитывая его призвание в жизни. Он видел и делал столько дерьма, что я, честно, не хотел бы знать об этом слишком много, ‒ это пугало его очень сильно, оставляя неизгладимые следы в его душе. Поэтому в нем осталось мало тактичности и никакого снисхождения ко всякого рода бредням, а это значило, что он выскажет мне все напрямую, не заботясь при этом о моих чувствах.
Как сейчас.
Несмотря на мой гнев, я знал, что он был прав, и это меня бесило. И я сам себя бесил, поскольку был тупым ссыклом, и Дрю бесила, поскольку была слишком хорошей для меня, заставляя чувствовать себя чертовым ссыкуном, и взгляды, которые Брок и Бакстер кидали на меня, тоже бесили просто потому, что они были моими младшими братьями.