Долго спорили о том, где войску лучше стоять, долго перстами в карту указывали, но под конец пира решили. Один из стрелецких чинов все старательно вырисовал карандашом, долго подписывая все буквицами.
А теперь я сидел и вспоминал увиденное. Стрельцы в ночь разбили шатры и теперь доделывали все остальное. Они рыли землю, ставили столбы, тянули жилы. Иные ковырялись с машинами, согнанными в одно место, наподобие ремесленной слободы.
А странный морок все сильнее стал. Помимо ящеров призрачных, коих люди кричали динозаврами, появились ещё. В воздухе порхали как чудные бабочки разноцветные рыбины, поедая гнус, жучков да друг друга.
Поседень придавил лапой неосторожную щуку, кинувшуюся было за синицей. Рыба немного побилась оземь хвостом, да затихла, а потом и вовсе растаяла радужным туманом.
— Ко несущему мор примыкнула стая Первого Клыка, — пробасил Поседень, сидящий около меня на земле.
— Знаю, — ответил я, разглядывая скопище лесного зверья и птицы, прибывших по моему зову и замерших на дюжину шагов вкруг моего терема, — это не беда. Волкудлаки мне не помеха. Добро то, что он нечисть под крыло собирает. Ты всех созвал, да кого надобно разумом наделил?
— Да, — ответил бер.
Я поправил шкуру и встал с крыльца. Средь живности были совы, вороны, лисы, барсуки, зайцы. Всяк понемногу. Птицы и звери сидели, внимательно взирая на меня, а в их очах читалось испуганное разумение. Нет, они не были подобны людям или высшим духам, их разум был заёмным. Стоит спасть колдовству, как они снова станут дикими. Дикими и блаженными в своём неведении завтрашнего дня, довольные лишь едой и тёплыми сухими днями.
— Пусть они за людьми следят, — произнёс я, — только издали, а то постреляют их на мясо и шкуру.
— А мене тоже прятатися? — басовито спросил Поседень, почесав бок когтистой лапой.
— Нет. Ты наоборот должен быть на виду, и везде ходить, все выглядывать. Они должны знать, что под надзором. Я время от времени буду страх наводить.
— Како же, пужаюца они тя, — выпятив нижнюю губу, произнёс бер, и указал когтём в сторону.
Я оглянулся и нахмурился. Рядом со зверьём стоял стрелец, несущий бурую коробку и большой моток чёрных жил. Жилы тянулись за ним по пятам, словно зацепившиеся за куст, или он задумал нить путеводную себе прокласть. Стрелец стоял и переминался с ноги на ногу, ожидая пока не закончу своё дело.
— Что тебе? — зло спросил я.
Глупо было думать, что он пришёл ко мне для почитания. Думается мне, что послали его старшие чины.
— Мне бы телефон поставить, — неуверенно ответил стрелец, приподняв свою ношу так, чтоб я смог убедиться, что он не просто так пришёл.