— Ты как ко мне обращаться должен, смертный? — спросил его я, нахмурившись.
Боец сразу подтянулся, дотронулся пальцами десницы до виска и громко и отчётливо прокричал.
— Товарищ бог, разрешите обратиться?! Оператор узла связи рядовой Сидоров!
Я замер. Впервые за все своё бытие я не знал, что сказать. Он должен был пасть ниц и молвить с раболепием в устах, на худой конец преломиться в глубоком поклоне, коснувшись землицы рукой. В старые времена я убил бы этого дурня другим в наущение. Посадил бы на кол, содрал шкуру живьём, подпалил бы на медленном огне, чтоб орал целую седмицу на всю округу, исходя кровью и дерьмом.
Но те времена минули. Люди сметут меня с моей земли. Не боги, люди. Многие потери понесут, но паду я.
Долго мы в гляделки играли, покуда не подошёл в вразвалочку бер. Он осторожно взял побелевшего стрельца за загривок и с некой лаской в ревучем голосе промолвил.
— Ты склони главу свою, глупец.
Я плюнул под ноги и пошёл мимо. Нашёл он себе сотоварища. Мы с ним товар не делили и на торжище не свозили. Потом разберусь с ними. Как придумаю способ.
Пройдя пару шагов, я ступил в туман и вышел у шатров людских. Огромная машина железной лапой рыла землю, делая глубокие и широкие ямы. Уже готовые рытвины стрельцы охаживали лопатами, ровняли края. В иную уже заехала машина с притороченной зелёной избой-коробом сверху. Зачем они это делали, я не понимал. Разве только окопать потом, чтоб получилась завалинка, защищающая подпол такой колёсной избы от холодов.
Всех людишек не видно было. Они разбежались по разным полянкам, расставляя стрелецкие сотни. При этом суетливые людишки бегали между своими стойбищами как муравьи.
Ещё шаг через туман и взору открылись большие печи на колёсах, возле которых прохаживались повара.
Они варили свои каши и похлёбки, не обращая на меня никакого внимания. Лишь когда я подошёл ближе, сидящие привстали.
Я вздохнул.
— Я тебя понимаю, — раздался сладкий голос сзади. Солдаты уставились куда-то мне за спину. Некоторые даже рты открыли.
Я обернулся. Предо мной стояла та самая особа, явившаяся без приглашения. Она по-прежнему была одета в белые одежды, освещаемые златыми крылами. Все были восхищены ею. Все, но не я. Был бы смертным мужем, пал бы в ноги, да только нутро подсказывало, что зря это будет.
Дева ступила босыми ногами по траве, и, подойдя совсем близко, дотронулась кончиками пальцев до моей груди, словно мы были близки. Она посмотрела в мои глаза и улыбнулась.
— Колючий взор у тебя, Яробор, неужто не по сердцу я тебе прихожусь?
— Огонь тоже красив, да только прикасаться к нему болезно, — ответил я, сбросив её пальцы, словно то была ядовитая гадина. — Не ангел ты. Пусть твоё обличие будет обманкой для людишек.