Дева приоткрыла полные алые губы, прикрыла очи с длинными пушистыми ресницами и наклонила голову вбок.
— И почему я тебе не нравлюсь? Лицом не вышла или статью?
— Душой чёрной. Ты без раздумий кинешь всех нас в адское пламя, будь на то твоя воля.
— Может и так, но не сейчас, — ответила дева, а потом красиво развернулась и подошла к одному из стрельцов. — А ты что скажешь, человече? Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?
Боец что-то несколько раз нечленораздельно булькнул, не в силах оторвать свой взор от бездонных синих глаз девы. Та положила ему ладонь на щеку, отчего стрелец вовсе разомлел.
— Готов ли ты со мной хоть на край света? А готов ли ты душу мне свою продать?
Воин только судорожно кивнул. Дева в пол-оборота глянула не меня, а в её очах мелькнул огонёк. Тонкая ладонь несколько раз хлопнула по щеке бойца.
— Живи, горемыка, а то кончишь в штаны при людях.
Она оставила ошарашенного стрельца, и снова подошла ко мне.
— Пройдёмся, о великий и ужасный, которого не боятся.
Не боятся? Я схватил деву за запястье, и с силой сдавил. Не по нраву она мне. Ох, не по нраву. И если тот чародей — просто цепной пёс, то, разумеется мне, она и есть тёмный наблюдатель, что приставлен ко мне.
Была, не была. Тут либо князь, либо грязь. Третьего не дано. Если что, ответ сдержу.
— Пройдёмся, — с ухмылкой ответил я, и шагнул в туман. Дева испуганно пискнула, да не вырваться ей из моих лап. Я хозяин сей земли, всё здесь в моей воле.
Несколько мгновений спустя мы вынырнули на потаённой поляне, окружённой дремучими древами с толстыми, покрытыми мхами стволами. И даже не поляна, а островок среди болотца.
Дева испуганно начала озираться, а я подтянул её к себе и схватил за длинные распущенные волосы, а потом приподнял над землёй. Дева ухватилась за мои руки, и начала болтать ногами.
— Пусти, больно!
— Пущу, только ответствуй мне, эти ящеры, и рыбы, и прочая гадость, что лезет на мой остров, твоя забава?
— Пусти! Я дочь одного из владык Нави! — заходилась криком дева, пытаясь лягнуть меня босой ногой.
— Ответствуй! Зачем ты здесь?!
— Пусти! Тебя сгноят в аду!
— Пусть сначала доберутся. Молви!
Не дождавшись ответа, я швырнул демоницу в мутную воду, плеснувшуюся тиной и ряской. Она начала грести руками к вязкому берегу, а потом попыталась зацепиться за чахлые травинки. В глазах больше не осталось спеси, лишь испуг.
Когда она до пояса вылезла из болтины, и приподнялась на локтях, я шагнул ближе и наступил каблуком ей на ладонь, отчего она второй рукой с криком вцепилась в мой сапог.
— Отвечай, не то утоплю. Твой отец будет недоволен, но ещё больше он будет зол от того, что ты не исполнила его наказ. Повела себя как баламошка, — рпоцедил я, не имея намерений отступать в задуманном.