Я смотрел на все это затаив дыхание.
— Пусти, — шипела Света, — дай глянуть.
— Отпусти её, а то раскричится.
Тем временем голова генерала впихнула ярким охристо-оранжевым пламенем. Нет не пламенем, неоновой плазмой. Языки этого огня сразу стали тянуться к сфере, как дым в вытяжку. Они становились ярче и длиннее, пока не достигли этого прозрачно сосуда, впитываясь внутрь. Голова стала подобием факела на сильном ветру.
Через несколько секунд все кончилось. Пламя-плазма резко погасло, генерал замер с посиневшим лицом, а сфера стала похожа на подсвеченную изнутри гигантскую икринку лосося, такую же красно-оранжевую, полупрозрачную, с пузырьками внутри и небольшим ядром посередине. Серединка чуть заметно пульсировала как сердце человека.
Дроу развернулся и подошёл к эмиссару, все также висящему в воздухе с открытыми лепестками. Я уже не понимал что происходит.
Икринка выскользнула из рук тёмного эльфа и скользнула в пустующий промежуток между черными сферами, где шевельнулся ждущий её кроткий стебелёк. А затем дроу взял новый прозрачный мячик, чтобы развернуться и вернуться на место, где проходил ритуал.
Орк оттолкнул обмякшее тело. Я ожидал, что он схватит женщину, но подошёл другой громила, тот, что с головой пилота. Он приподнял эту голову. Голова не шевельнулась, но с неё начало срываться точно такое же оранжевое неоновое пламя, затягиваясь в сферу.
Я тяжело задышал. Мясник всегда уходил с невредимой головой жертвы, совсем как тогда, когда убил Анну.
Я поглядел на замерших с открытым ртом Свету, Володю и Оксану, а потом повернул голову в сторону Ангелины. Моя хранительница медленно провела ладонью по волосам.
— Они архивируют души, — ошарашенно произнесла девушка. — Они их зачем-то собирают.
Я повернул голову к вертолёту. Мысли летели чехардой. Значит ее сфера тоже в одном из эмиссаров, или у них есть хранилища таких икринок, некий громадный садок, ведь жертв было очень много. Но даже если я найду этот садок, то как я узнаю эту икринку, они же все одинаковые. И Александра мне не позволит искать душу Анны, он и так сильно ревнует. И вообще, как мне быть? Оставить все это как есть? Но Анна мертва. Я тряхнул головой, отгоняя мысли. Все потом, в лагере.
Тем временем, в объятых орка огненным факелом билась женщина. Больше живых не было.
Я уронил лицо в мох, думая, что делать дальше. Нужно было выбираться отсюда.
— Самолёты, — прорычал Клык, шевеля ушами. — Два.
Я приподнял голову, и мой взгляд встретился со взглядом с одним из дроу. Его больше черные без белков глаза, в которых была видно только ярко светящиеся тонкие цветные колечки, заменявшие ему радужку, смотрели точно на меня. Лица не было видно, так как оно было закрыто темно-зелёнкой полумаской, наподобие медицинской, а на голову был накинут капюшон. Дроу смотрел и почему-то не поднимал тревогу, наверное, нельзя было срывать их процедуру. Но стоит этот процесс завершить, как на нас спустят всю свору.