Бэнкс разворачивается ко мне лицом, его руки лежат на бедрах, пока он рассматривает пол, опустив голову. Его обычно безупречный вид сегодня нарушен, он выглядит взлохмаченным и помятым. Пиджак и галстук отсутствуют, а рукава рубашки подвернуты почти до локтей, оголяя мускулистые предплечья. Волосы растрепаны, как будто он все утро зарывался в них руками. Судорожно вдыхаю и вспоминаю свои ощущения, когда мои пальцы были в его волосах, а его член находился глубоко внутри меня, пока его язык исследовал мой рот, и его тело плотно прижималось к моему. В моей голове вспыхивает картинка, как он двигается подо мной, а его бицепсы напрягаются, когда он заставляет меня сжимать его член, и мышцы его пресса перекатываются с каждым толчком. О, Боже. Я сжимаю бедра, чувствуя, как мое белье становится предательски мокрым. Я сопротивляюсь желанию обмахнуться чем-то вроде веера, поскольку волна жара стремительно растекается по моему телу, а мое лицо краснеет от смущения. Все это время он просто стоит на месте, отказываясь поднять на меня глаза. Да, мне определенно нужно уволиться. Я жду, мое сердце бьется так громко, что, наверняка, он может услышать его ритм в этой оглушительной царящей в комнате тишине.
- Почему? - спрашивает он, поднимая голову и заставляя меня сжаться под пристальным взглядом. Я стискиваю кулаки под столом, позволяя ногтям впиваться в ладони, в попытке растормошить свой мозг от спячки.
- Ты знаешь почему, - я выдыхаю. Даже просто говорить с ним дается мне с трудом.
Он рассматривает меня, его голова наклонена в сторону, а глаза прищурены, он медленно подходит к столу. Наклонившись, Бэнкс кладет ладони на деревянную поверхность стола. Я откидываюсь в кресле, пытаясь оставить между нами как можно больше пространства. На его лице появляется улыбка, но это не его обычная сексуальная ухмылка, сейчас он улыбается мрачно и жестко.
- Я что-то пропустил? - спрашивает он. Я хмурюсь в замешательстве. - Потому что последнее, в чем я уверен, это то, что ты пригласила меня в свой тайный секс-клуб, и теперь ты сбегаешь, - он качает головой. - Я думал, ты можешь разделять эти две стороны жизни, Джорджия.
Во мне растет беспокойство, когда в его голосе появляются нотки разочарования. Подождите, что? Какого хрена меня беспокоит, что он думает? Это касается только меня и моей карьеры. Нет, дело еще и о моём самоуважении.
Стальным усилием воли я придаю лицу спокойный вид и поднимаюсь с кресла, приближаясь к нему, пока бедром не ударяюсь о стол.
- Я не бегу. Я делаю то, что лучше для моей карьеры, - мой голос звучит как рычание сквозь стиснутые зубы.