Все взгляды тут же обратились на нее. Только Кромхарт повернул голову так, словно его заставляли силой.
– Свиток, который вы обнаружили у советника, представляет собой начатое и неоконченное письмо. Точнее, я бы сказала, его заготовку. Переводится написанное так: «Мой венценосный повелитель и великолепнейший господин, пред тобою нижайше склоняется верный твой слуга и безымянный брат, радующийся величию твоему и покою, простирающий руки в молитве о том, чтобы ты жил бесконечно долго и царствовал…». Судя по изысканному, почти поэтическому началу, а также обращению, письмо это адресовано человеку царских кровей… но вряд ли его получателем был государь Ангус. – Мелья загадочно улыбнулась. – Во-первых, – и, полагаю, Солан это подтвердит – стиль обращения совершенно не кадокийский: слишком уж велеречивый. А во-вторых, не представляю, зачем царский советник стал бы писать своему господину на полузабытом древнеэфранском языке.
– Это древнеэфранский? – Сбитый с толку Калигар подошел к столу и еще раз пробежал взглядом по рядам непонятных символов. – Вы уверены?
– Да, наместник, – кивнула девушка. – Этот язык я изучала по самым старым и редким свиткам, которые можно было найти в хранилище нашего храма. Я переводила записи на всеобщий и делала копии еще на нескольких языках для Верховных жриц из других храмов Тривии. Говорить на древнеэфранском я, разумеется, не могу, потому что ни разу не слышала, как он звучит, но все его символы, а их ровно полторы сотни, запомнила без труда. Язык этот достаточно примитивен, и если знать несколько основных правил…
– Примитивен! – усмехнулся Искандер. – Главное его достоинство в том, что он почти никому не известен и его можно использовать для написания писем, содержание которых не должно быть раскрыто. Жаль, что из перевода нам почти ничего не удалось узнать.
– Есть еще кое-что интересное, государь. – Герика задумчиво посмотрела на танарийского царя, а потом на Рагнара, который немедленно отвернулся. – Сперва я подумала, что это всего лишь совпадение, но… Рецепт противоядия, которое сумело спасти отравленных северян, я нашла в манускрипте, также написанном на древнеэфранском и привезенном с берегов Третьего Зубца. И это не удивительно: ведь мускария, сок которой является основной составляющей известного вам яда, растет только в Эфране. А точнее, в горах Наргельм.
– Полуночные горы, – пробормотала Солан. – Я слышала, они названы так из-за цвета скальной породы: черной, с вкраплениями минералов – как будто по ночному небу рассыпаны звезды…