Габриэль остановил её, нежно схватив запястья и возвратив их обратно к себе за шею.
— Оставь его, — пробормотал он, и, предвосхищая возражения, завладел её губами. Перед этим отвлекающим манёвром она не смогла устоять, жар вспыхнул мгновенно, как пламя, несущееся по фитилю.
Немного сместив Пандору, он сделал так, чтобы её ягодицы оказались между его раздвинутых коленей, оставив жену полностью открытой для действий мужа. Одна его рука оставалась у неё за спиной, другая скользнула между бёдер. Пальцы Габриэля щекотали, раздвигая лепестки и пробираясь сквозь шелковистый, нежный влажный жар, пока Пандора не задрожала на его коленях. Он знал, что с ней происходит, из-за корсета ощущения ниже талии разбегались в непривычных направлениях. Прижимая кончик пальца чуть выше скрытого пика, он мягко его возбуждал. Стоны Пандоры становились громче. Он обвёл показавшийся бутон и скользнул пальцем к маленькой бухточке ниже, и в ней затонул. Габриэль чувствовал, как её бедра подрагивают, мышцы изо всех сил пытаются свести их тела ближе друг к другу, чтобы сомкнуться вокруг дразнящих движений.
Лишив её нежного вторжения пальцев, он продолжал лениво с ней поигрывать, усугубляя ожидание, заставляя выгибаться и извиваться от нарастающего разочарования. Он ласкал её умелыми, круговыми движениями, избегая места, прикосновения к которому она жаждала сильнее всего. Её веки отяжелели, взгляд расфокусировался, а лицо восхитительно раскраснелось. Он заставлял Пандору парить на краю разрядки, смягчая ласки каждый раз, когда эротические мучения, казалось, вот-вот прольются на неё удовольствием.
Обхватив свободной рукой голову Пандоры, он приблизил её губы к своим, и она одарила его практически яростным поцелуем, пытаясь втянуть язык Габриэля в рот. Поддавшись, он накрыл её лоно ладонью, смакуя его огненно-жаркую, влажную мягкость.
Со вздохом оборвав поцелуй, Пандора неуклюже повалилась вперёд, опустив голову на его плечо.
Уступив, он поднял её и отнёс к кровати. Габриэль опустил Пандору на пол и склонил над матрасом. Она замерла в напряжённом ожидании, заметно дрожа, пока он расстёгивал брюки. Его плоть была твердой и почти непристойно опухшей, чресла переполняла дикая боль от вида лежащей в ожидании жены, такой доверчивой и неподвижной. Столь невинной. Он подумал о том, как однажды сказал ей, что есть определённые вещи, о которых джентльмены не просят своих жён. Она сказала нечто о готовности, но было очевидно, что ни черта не понимала о том, что он имел в виду.
Его рука прошлась по её узкой, затянутой в корсет спине и задержалась на завязанном бантиком шнурке. В его голове проплывали эротические идеи, которые он не хотел от неё скрывать. Габриэль не был уверен, изменится ли её отношение к нему, если он раскроет Пандоре свои тайные пристрастия. Но если и существовала женщина, которая стала бы ему и женой, и любовницей и смогла бы принять его целиком, включая запутанные тайные желания и глупые фантазии, это — она.