— И что же?
— Что я никогда не смогу ими управлять. Они такие, какие есть. Я могу только любить их и постараться изо всех сил уберечь от опасностей, даже зная, что это не всегда будет возможным, — сказал Девон с оттенком иронии. — Семья сделала меня счастливым. Но заодно лишила душевного спокойствия, вероятно, навсегда. Хотя в целом… это неплохая сделка.
Габриэль закрыл фляжку и молча протянул ему.
— Пока оставь её себе, — сказал Девон, — я вернусь к остальным.
Незадолго до окончания третьего часа в комнате ожидания воцарилась тишина, за которой последовало несколько тихих перешёптываний.
— Где лорд Сент-Винсент? — услышал он голос доктора Гибсон.
Голова Габриэля дёрнулась вверх. Словно проклятая душа, он ждал, наблюдая за тем, как из-за угла появлялась стройная женская фигурка.
Доктор Гибсон сняла шапочку и халат хирурга. Её каштановые волосы были заплетены в аккуратные косы, которые шли по бокам головы и соединялись в пучок сзади, аккуратный стиль отдалённо напоминал школьный. Зелёные глаза женщины казались усталыми, но не теряли бдительности. Когда она встретилась с ним лицом к лицу, сквозь внушительное самообладание врача пробилась улыбка.
— Первое препятствие пройдено, — сказала она. — Ваша жена хорошо перенесла операцию.
— Господи, — прошептал он. Прикрыв глаза одной рукой, он откашлялся и сжал челюсти, сражаясь с бурей эмоций.
— Я смогла подобраться к повреждённому участку артерии без необходимости резекции ключицы, — добавила доктор Гибсон. Не получив ответа, она продолжила говорить, будто пытаясь дать ему время прийти в себя: — Вместо шёлковой нити или конского волоса при перевязке я использовала обработанные специальным образом кетгутовые лигатуры, которые со временем рассосутся в тканях. Они всё еще находятся в разработке, но я предпочитаю использовать их в особых случаях, подобных этому. Швы не придётся удалять, что сведёт к минимуму риск развития инфекции и кровотечения.
Наконец, взяв себя в руки, Габриэль посмотрел на неё сквозь жгучую дымку в глазах.
— Что дальше? — хрипло спросил он.
— Главная для неё задача — оставаться полностью неподвижной и расслабленной, чтобы свести к минимуму риск смещения лигатуры и последующее кровотечение. Если что-то не так, это проявится в течение первых сорока восьми часов.
— Поэтому никто не выжил из пациентов? Из-за кровотечения?
Она вопросительно на него посмотрела.
— Хэвлок рассказал мне о предыдущих случаях, похожих на случай Пандоры, — пояснил он.
Взгляд доктора Гибсон смягчился.
— Он не должен был этого делать. По крайней мере, не выставив всё в должном свете. Те случаи не увенчались успехом по двум причинам: врачи полагались на старомодные хирургические методы, и операции проводились в загрязнённой среде. Ситуация Пандоры совсем иная. Все наши инструменты были простерилизованы, каждый квадратный дюйм операционной продезинфицирован, и я распылила карболовый раствор на всё живое, включая себя. Мы тщательно промыли рану и наложили антисептическую повязку. Я настроена очень оптимистично относительно её выздоровления.