После задумчивого молчания он коснулся длинными, изящными пальцами её подбородка, приподнимая его вверх.
— Что вы скажете на то, чтобы мы опустили защитные барьеры? — ласково предложил он. — Временно разоружились.
Беспокойно поёрзав, Пандора отвела от него взгляд и случайно увидела поблизости вьющийся стебель, на котором распустился огромный розовый цветок в форме чаши с белой звездой в центре.
— Что это за растение?
— Морской вьюнок. — Лорд Сент-Винсент повернул её лицо к себе. — Вы пытаетесь меня отвлечь или этот вопрос просто возник у вас в голове?
— И то и другое, — застенчиво ответила она.
Улыбка приподняла один уголок его рта.
— Как сделать так, чтобы ваше внимание было сосредоточено только на мне?
Кончики его пальцев очертили линию её челюсти, оставляя за собой щекотный тёплый след, Пандора застыла. В горле начало першить, будто она только что проглотила ложку мёда.
— Оно сосредоточено на вас.
— Не полностью.
— Полностью, я смотрю на вас. — Она прерывисто вздохнула, вспомнив, что лорд Чаворт назвал этого человека отъявленным повесой. — О, нет. Надеюсь, это не… вы же не собираетесь меня поцеловать?
Он выгнул бровь.
— А вы хотите, чтобы я это сделал?
— Нет, — поспешно ответила она. — Нет, спасибо, нет.
Лорд Сент-Винсент тихо рассмеялся.
— Вполне достаточно одного «нет», дорогая. — Он поглаживал бешено бьющийся пульс на её горле тыльной стороной пальцев. — Дело в том, что мы должны принять решение до конца недели.
— Мне не нужна неделя. Я могу дать ответ прямо сейчас.
— Нет, пока не узнаете больше о том, от чего возможно откажитесь. А это значит, что нам придётся уместить шесть месяцев ухаживаний в шесть дней. — Он выдохнул, печально улыбнувшись, на её лице было всё написано. — Вы похожи на пациента, которому только что сообщили о необходимой ему операции.
— Я бы предпочла обойтись без ухаживаний.
— Не могли бы вы помочь мне понять, почему? — спросил он спокойным, терпеливым тоном.
— Я просто знаю, что это закончится плохо, потому что… — Пандора заколебалась, раздумывая, как объяснить ту частичку себя, которую она никогда не любила, но, похоже, не могла изменить. Ту самую часть, которая воспринимала близость, как угрозу, и боялась попасть в зависимость. Оказаться жертвой манипулирования. Боялась быть уничтоженной. — Я не хочу, чтобы вы узнали меня лучше, ведь во мне столько неправильного. Я никогда не могла думать или вести себя так, как другие девушки. Я даже отличаюсь от своей близняшки. Нас всегда называли озорницами, но правда состоит в том, что озорница только я. Меня надо посадить на поводок. Мою сестру всего лишь ошибочно ассоциировали со мной. Бедная Кассандра, — от печали её горло болезненно сжалось. — Из-за меня произошёл скандал, и теперь её репутация будет разрушена, она останется старой девой. И моя семья пострадает. Это только моя вина. Жаль, что всё так произошло. Жаль…