Ей показалось забавным, что человек из мира, где волосы, казалось, так много значили, поразился виду ее самых обычных темных волос. Но он стоял, пропуская пряди сквозь пальцы, поднося их к лицу, чтобы потереть о щеку.
Он откинул волосы с ее плеча, провел руками вниз по ее рукам и развязал фартук у нее на талии. Ольга стояла с закрытыми глазами, все еще упершись лбом в дверь, чувствуя по движению тела Леифа, как он отбросил ее фартук. Затем его руки обхватили ее талию, и он развязал тканый пояс юбки. Леиф отбросил и его, и юбка, которая обвивалась вокруг ее тела и держалась с помощью пояса и фартука, упала к ее ногам.
Ольга смутилась. Сегодня она надела только длинную расшитую рубашку, шерстяные нижние штаны и маленькие кожаные ботинки. Никто не раздевал ее раньше, никто не раздевал ее так долго, так нежно, трепетно. Когда руки Леифа вернулись к ее шее и его большие пальцы начали разминать мышцы плеч, она задрожала.
Он почувствовал дрожь и остановился.
— Ты действительно этого хочешь? — спросил он еще раз, уткнувшись ей в ухо.
Ольга развернулась и прижалась спиной к двери. Леиф нависал над ней, закрывая мир вокруг.
— Да. Я хочу этого. Тебя.
Он поднес свои огрубевшие пальцы к ее щеке.
— Sa oled mulle ... kallis...väga.
Ольга накрыла его руку своей и улыбнулась.
— Ты тоже мне дорог.
С ответной улыбкой Леиф сделал шаг назад и расстегнул ремень. Он отбросил его в сторону с тем же спокойствием, с которым снимал одежду с Ольги, и снял через голову синюю шерстяную тунику, запятнанную кровью этой горькой ночи. Его волосы рассыпались по обнаженным мускулистым плечам.
Ольга видела обнаженную грудь Леифа несколько раз до этого, когда он тренировался с другими мужчинами в зале, но тогда она держалась на расстоянии, зная, что он не хочет ее, и не видя причин мучить себя еще больше.
Теперь он стоял в нескольких дюймах от нее, Золотой гигант. Ольга провела руками по твердой груди, покрытой темными кудрями и множеством шрамов.
Так много шрамов. Никогда прежде, даже когда кровь капала с его бороды, она не осознавала так ясно жестокость его жизни.
И все же он был прекрасен.
— Saoledilus, — вздохнула Ольга, не понимая, что говорит на своем родном языке.
От смеха голос Леифа стал звонким:
— Не такой красивый, как ты, — ответил он.
Она провела пальцем по длинному шраму над его левым соском. Тяжелая рана оставила этот шрам так близко к сердцу. Сколько раз он чуть не умер?
— Могу и я тебя увидеть? — спросил Леиф, уводя ее от этой темной мысли.
Она никогда не была полностью голой с мужчиной. Даже в загоне для пленных. Леиф забрал ее оттуда до того, как она подверглась такому же насилию, как и остальные, и она сохранила большую часть своей одежды. Ее муж никогда не интересовался какой-либо ее частью, кроме той, что между ног, и никогда не находил времени, чтобы раздеть ее — хотя бы раз.