В ране снова выступила свежая кровь, поэтому, помывшись, он сложил ткань в несколько слоев и прижал к сердцу, а затем сел в кресло у очага.
С тех пор, как они с Ольгой впервые стали близки, он провел в этой комнате всего одну ночь. Здесь было намного удобнее, чем у нее, с кроватью, на которой он мог вытянуть ноги, но теперь было одиноко и холодно, даже с горящим огнем.
Дверь за ним открылась, хотя стука не было. Леиф повернулся в кресле.
Ольга закрыла дверь и подошла к нему. Час был поздний, и она была одета только в спальный халат и шерстяную шаль. Ее прекрасные волосы были распущены, темные волны ниспадали на ее стройное тело.
Она была прекрасна. Всегда такая красивая.
Он поднялся. Она никогда не приходила к нему сюда. Они согласились хранить в секрете их ночи в маленькой комнате рядом с кухней. Вдоль коридора были жилые комнаты, и ее, скорее всего, заметили… если не заметили еще раньше.
— Ольга.
Поднявшись, он прижал руку к груди, и она нахмурилась, глядя на рану.
— Тебе больно, — она подошла и положила на него руку, слегка сжимая пальцы чуть ниже пореза.
Он подавил желание поморщиться от ощущения пальцев на болящей плоти.
— Не очень.
— Рану надо лечить. Я принесу немного лечебной пасты.
Она повернулась, но он схватил ее за руку — такую гибкую и хрупкую в его неуклюжей руке — и снова потянул ее. Она была здесь, и он не хотел, чтобы она ушла. Она еще долго не сможет быть с ним.
— Нет. Со мной все в порядке.
— Леиф...
— Ты здесь, и я хочу, чтобы ты осталась.
Она улыбнулась и смягчилась.
— Тогда позволь мне хотя бы перевязать ее.
Кивнув, Ольга толкнула его в кресло, подошла к сундуку и вернулась со стопкой ткани. Свернув ткань так, чтобы над раной был небольшой предохраняющий слой, она обмотала ткань вокруг его груди и спросила:
— Почему ты не пришел ко мне сегодня вечером?
— Я думал, ты будешь со своими братьями. Все нормально?
— Jah. Они спят. Они были истощены, но остались целы и невредимы. Спасибо, что привел их ко мне.
Не вся ее семья вернулась к ней.
— Я сожалею о твоем отце.
Она остановилась и встретила его взгляд. Тихое удовлетворение, которое наполняло ее глаза, немного отступило, и печаль заполнила пустоту.
— Как и я. Но я знаю, что он был счастлив уйти так. Ему было одиноко без мамы, — Леиф вздохнул, и лоб Ольги нахмурился от беспокойства. — Твоя рана болит.
Тогда он понял, что Ольга не думала об их будущем. Она была охвачена счастьем от того, что ее братья с ней, Леиф и ее друзья вернулись победителями, и даже смерть ее отца не сильно омрачила это блаженство.
Ей не пришло в голову, что ее братья изменят ее намерение покинуть дом и поехать с ним, и что они двое окажутся в разлуке, вероятно, навсегда.