Так что он лежал и смотрел на нее, и мучился сладкой мукой невероятных ощущений.
Он был почти на грани к моменту, когда она оставила игру в соблазнение и полностью сосредоточилась внутри себя, на своей собственной потребности в освобождении. Он любил этот момент, когда ее глаза и разум теряли фокус, а тело обретало его, когда каждая ее часть двигалась к одной цели.
Она зажмурилась и свела брови. Зубы прикусили губу. Руки опустились с груди на предплечья Леифа. Ее дыхание стало громким и резким, и бедра набрали новый ритм, быстрый и не такой глубокий.
Улучив момент, когда собственное желание стало невыносимым, Леиф сел и обнял ее. Он вонзился в нее на всю длину, и они оба ахнули. Глаза Ольги распахнулись, и Леиф посмотрел на нее.
— Оставайся со мной, — сказал он, слыша в своем голосе намек на отчаянную тоску. — Посмотри на меня. Ольга, послушай меня. Ma armastan sind. Armastan sind kogu südamest.
Она замерла в его объятьях, и Леиф был готов застонать — он был так близко. Она была так близко. И все же его слова заставили ее замереть.
Он надеялся, что правильно их произнес. Он хотел использовать ее родной язык, чтобы впервые сказать ей, что любит ее, и он знал эти слова. Но второе предложение: я люблю тебя всем сердцем — он мог только надеяться, что он не пропустил ни слова или звука и не сказал вместо этого что-то ужасное.
Затем она улыбнулась и запустила пальцы в его волосы, чуть болезненное потягивание сказало ему, что кровь из волос он вымыл не до конца. В его жизни так и было — война и кровь, любовь и секс, жизнь и смерть смешались в равной мере.
— Ja ma armastan sind. Ma ei suuda sinuta elada.
Он не думал, что это буквально правда, что она не может жить без него. Она была слишком сильна, чтобы сломаться под любым давлением. Но он верил чувствам, стоящим за этими словами, и он верил, что она любит его так же, как он любит ее. И он верил, что они будут вместе, что она и ее братья будут с ним. Они поедут с ним, и она будет его женой в Гетланде.
Его сердце познает исцеление, как и ее. Леиф позаботится о том, чтобы ее жизнь была спокойной и мирной.
Глядя друг другу в глаза, они нашли свой ритм и пришли к освобождению вместе.
Глава 7
Они больше не были мальчиками, ее братья.
Шестнадцатилетний Антон был на целую голову выше Ольги. Его плечи стали широкими и крепкими, и под носом уже пробивались светлые усы. Даже Калью был выше, чем она, хотя ненамного, подбородок стал тверже, нос — шире, и он уже тоже не был похож на ребенка, которого она знала.
Ольга была опечалена, узнав о смерти их отца, но он погиб в бою, и она знала, что он был рад умереть так. С тех пор, как ушла в землю их мать, он не знал радости.