— Не совсем, — задумчиво хмурясь, протянул Мир, — Если кто-то тебя учил, значит…
— Что? — немного напряглась я.
Заметив мою реакцию, он просветлел и потрепал меня по голове, однако для себя я решила не признаваться, если замечу ещё что-нибудь странное, чтобы не быть причиной такого беспокойства.
— Никому не будем об этом говорить. Ладно?
— Почему? Это плохо?
— Север, мы не знаем, кто твои родители и к какой касте они принадлежат.
— Ты говоришь в настоящем времени, — заметила я.
Ко мне подошёл Гор и, под одобрительный кивок Мира, закатал рукава рубашки. На сгибах локтей, на смуглой коже виднелись родимые пятна в виде немного расплывчатых звёзд.
— Когда родившие нас умирают, на теле остаются похожие отметины.
— Твоя семья погибла? — взяв его за руку, я не сводила взгляда с странных пятен.
— Да, — коротко ответил он.
— Они только на руках могут быть?
— В любом месте, и вторая всегда симметрична первой.
— Откуда вы знаете, что у меня их нет? — подозрительно спросила я и, когда Гор залился краской, поспешно добавила, — Но это действительно так. Вот только, когда меня нашли, на мне даже шрамов не было.
— К чему ты ведёшь?
— Во время обильного питания у меня с кожи сходило всё, к тому же я становилась чуть моложе.
Мужчины воззрились на меня как на восьмое чудо света.
— Как часто? — придушенно спросил Мир.
— По крупному — лет десять назад и когда вы меня нашли. Это то, что я помню. А по мелочи — практически постоянно. Я же и не болею, когда регулярно питаюсь.
— Ты проходила медицинские обследования? — Нор тревожно переминался с ноги на ногу, — Есть документация?
— В той деревушке, где меня обследовали, когда нашли, все бумаги отдали отцу. А когда мои сообразили, что я не такая как все, то не допускали ко мне врачей. Да, мне никогда и не требовалась дополнительная помощь, — я пытливо вглядывалась в напряжённые лица, — Да что не так?
— Такие особенности есть только у одной расы, — Мир, потирая шею, смотрел в пол, — которая образует одну единственную касту, куда не допускаются чужие.
Со странным ощущением обречённости, ждала продолжения, но он устало опустился на диван и похлопал ладонью рядом, приглашая меня присесть. Отрицательно мотнув головой, я отступила к стене.
— Сядь, — безапелляционно приказал Мир и мне пришлось пристроиться на широком подоконнике, — Ты всегда делаешь так, как хочешь, не боишься, когда нужно, любишь тех, кого другие презирают, видишь правду, внушаешь к себе желание. Как я сразу не догадался?
Внезапно он вскочил и, стремительно преодолев разделяющее нас пространство, обхватил меня за плечи. Его оценивающий плотоядный взгляд скользил по закушенным губам и бьющейся жилке на шее. Сжавшись, я упёрлась в его грудь, пытаясь отодвинуться. Это было равносильно попытке сдвинуть гору.