Осторожно пробравшись сквозь калитку, Эмма очутилась на горящей территории, где с некой равнодушной грустью глянула на людей, в панике бросающихся в разные стороны, самолично кидающихся в огонь, залезающих на деревья, давящих друг друга своей массой. Кто-то кричал, кто-то, вдыхая клочья едкого дыма, начинал задыхаться раздирающим грудь кашлем, а кто-то и вовсе горел заживо, напрасно пытаясь смести со своего обугливающегося тела безжалостные языки пламени.
Да, судьба и вправду немилостива. Только что человек был живым существом, борющимся за своё место на нашей огромной планете, а теперь уже превратился в кучку чёрных, насквозь пропитанных копотью останков, рассыпающихся по полыхающей земле. Странно это, наверное. Или нет — Эмма, охваченная непонятными чувствами, сражавшимися с безразличием, не ведала.
Но равнодушие побеждало в её личной битве, поэтому девушка просто целенаправленно двигалась к огню, совершенно не стремясь сохранить и спасти чью-либо, в том числе свою, жизнь. Ей было всё равно. Да, быть может, через несколько секунд ей тоже предстоит присоединиться к тем людям, что так опрометчиво отдали свои души пламени, — ну и ладно. Всё равно ей нечего терять, ибо всё потеряно, всё осталось в прошлом, таком красивом, но поистине недосягаемом прошлом, вернуть которое можно было лишь в сладостных грёзах.
Дыхательные пути девушки начали наполняться едким дымом, отчего та судорожно закашляла. Она задыхалась, не чувствуя при этом ни страха, ни боли, ни отчаяния — лишь лёгкую печаль, какая в последнее время почти всегда являлась ей верным спутником.
Ревущее пламя было совсем близко, вопли людей, словно отдаляясь куда-то, с каждой секундой становились всё тише, а в скором времени и вовсе обратились чем-то, похожим на отзвук. И ведущее место во всей этой безумной круговерти занял лишь огонь. Дикий, бушующий, зловеще рокочущий, убивающий всякого, кто бы ни попался ему на пути…
Слёзы, вызванные дымом, прозрачной пеленой застилали глаза Эммы, медленно стекали по её щекам, отчего видимость становилась всё хуже, и ничего, кроме языков пламени, в какой-то миг словно принявших обличия неведомых хищных существ, девушка уже не замечала.
Однако этот огонь вряд ли чем-то отличался от того, что повсеместно захватывал дома обречённых на муки людей. Да, действительно, это пламя, скорее всего, было самым обычным, но с поистине звериной лютостью сметающим всё на своём пути, закручивающим любые объекты в жестоком безумном круговороте.
Эмма была готова встретить свою гибель, и её совершенно не волновало, как на это отреагируют родители, и без того переживавшие тяжкие времена, — впрочем, вряд ли они придадут этому событию какое-то значение. Очередной поворот судьбы — не более. Так случилось, значит, так и должно быть, значит, следовало всего лишь смириться и больше никогда не вспоминать об этом мгновении, представляющим собой вполне естественное событие в жизни всякого.