— Вам, должно быть, лет пятнадцать?
— Вы немного ошиблись, но это не страшно, — уголки губ парня снова подёрнулись. — Вообще, мне вчера исполнился двадцать один год.
— Извини-ите… Поздравляю… — девушка вновь покраснела от смущения, на этот раз не сумев сдержать глупой улыбки.
Эмма вновь отвернулась, притворившись, что смотрит на ребёнка, с хохотом плескавшегося в снегу неподалёку от неё. Она снова пыталась убедить, уверить себя, что всё в порядке, что всё так и должно быть и ей не следует впадать в неловкость по поводу такой ерунды, ибо, если это произошло, значит, так и должно быть, значит, этого не миновать — теперь нужно лишь искать выход, если, конечно, таковой существовал.
— Отлично, значит, вы меня старше почти на год. Но, если честно, ведёте себя по-детски, — настолько спокойно, насколько это было возможно, выпалила Эмма, по-прежнему стараясь избегать прямого зрительного контакта с Мартином.
Юноша, с лица которого по-прежнему не сходило удовлетворённое выражение, ничуть не обиделся. Он отнёсся к словам Эммы то ли с пониманием, то ли с иронией — она и сама не знала, но ей неустанно казалось, будто он подтрунивает, может, не злобно, но немного издевается над ней, стараясь самоутвердиться в её глазах или доказать какую-то очередную нелепицу. Это и послужило поводом некой резкости, которую она, обычно общавшаяся исключительно на вежливых тонах, позволила себе в адрес парня.
— Может быть… — несколько равнодушно откликнулся Мартин, а затем, выдержав недлительную паузу, спокойно, без лишних эмоций и телодвижений, за исключением расслабленной улыбки, перевёл тему: — А вы любите искусство?
— Раньше любила. Сейчас я не люблю ничего и никого. Вообще, я считаю, что какая-либо любовь по своему существу — иллюзия. Тебе вроде как кажется, что любишь кого-то или что-то, а на деле — просто жалеешь себя. Вся эта страсть, интерес, увлечения — всё так временно. Даже забавно. — Эмма невесело усмехнулась, углубившись в себя, уже не глядя на окружающих людей — в том числе на Мартина, продолжавшего улыбаться. Странно, глупо, нагло. И, пожалуй, всё-таки с иронией.
— Интересная точка зрения, но опять-таки в корне отличающаяся от моей, — уже несколько задумчиво протянул Мартин. — Я, например, люблю искусство во всех его видах и, кстати, учусь на факультете искусств.
— Чудесно. А я убираю за свиньями, — угрюмо откликнулась Эмма. — Раньше занималась балетом. Теперь всё изменилось, но лично меня моя жизнь устраивает. Я не желаю ничего менять: такова судьба.
— Да, порой судьба действительно немилостива, но ведь все её испытания преодолимы. Стоит только немного напрячься — и все получится. Может, с болью, потерями, но получится — и это главное. Не унывайте, Эмма.