Ожидание казалось девушке напряжённым и томительным. Как и после смерти матери, она практически не ела, не спала ночами, не работала с прежней старательностью — только думала, размышляла, глубоко уходя в себя.
Эмма не верила, что Мартин погиб. Горячо желала, чтобы он жил, чтобы так же радовался, чтобы, озарённый душевным сиянием, продолжал дарить окружающим невидимый свет. Не могла даже представить, как лежит он в могиле, безмолвной, глухой, непроницаемой, как утопает в море мрачного и торжественного спокойствия.
Эта картина выглядела гораздо менее реалистичной, чем мертвая Роуз, отдавшаяся пустоте. Ведь женщина хотела этого, ждала, как праздничное событие, отсчитывала дни… А Мартин всегда желал, отчаянно стремился, упорно жаждал жить. И он не мог, точно не мог так быстро, сделав несколько неосторожных движений, сдаться, отдавшись в леденящие объятия смерти.
А сын фермера меж тем упорно насмехался, пытаясь задеть Эммы, жаждя ударить её по больному месту. Но ничего из того, что он делал, не приносило успеха, как бы упорно, как бы усиленно он ни старался.
Наверное, этот недальновидный человек, кичащийся собственным статусом, не знал, что происходило вокруг, что медленно приближало мир к бездне. Он жил своими шутками. Наглыми, глупыми, избитыми.
А ещё часто с гордостью упоминал свою девушку, любившую бриллианты. Он все сравнивал её с Эммой. С настырным упорством утверждал, что Колдвелл такой никогда не стать, что навеки ей быть нищей, никому не нужной, копошащейся в грязном свинарнике. Хотел подразнить — но не выходило.
А вот Эмма начала интересоваться событиями, что происходили вокруг. Теперь она желала все выяснить. Хотела узнать хоть немного подробностей, связанных с теми страшными явлениями, касающихся медленного разрушения мира.
Она помнила про некую организацию, о которой ей однажды говорил Мартин, помнила про Убийцу Звёзд, лишившего жизни его тётю, — помнила все, что сказал ей некогда Сантер, но ей этого было недостаточно.
Её стали мучить странные сомнения, связанные с существованием самой организации. Его никто не доказал, кто-то лишь предположил однажды, а все поверили, стали объявлять о нем миру как о чем-то реальном. А может, это и вовсе была не организация, а нечто нечеловеческое, поистине ужасающее — такие мысли нередко посещали девушку, когда откатывала хладными волнами тревога о Мартине.
По окончании одного из таких дней, когда из-за размышлений работа давалась совсем уж плохо, Эмма отправилась в небольшой магазин, где продавались свежие журналы и газеты.