Здесь девушка, отрезанная от мира, была впервые. Многочисленные полки, уставленные журналами в броских обложках, терпкий запах страниц, невидимыми нитями опутывающий помещение, изящно сплетающийся с прозрачным морозным ароматом, и тихий шорох товаров, рассматриваемых покупателем, — все это сразу же вызвало у Эммы тоску по ушедшим временам. Она два года скучала по этой частичке своей жизни, хотела вернуть, но не горела достаточным желанием это делать. А теперь горела. Теперь она считала необходимым все выяснить, ибо мир на ждал, вращаясь в безумном круговороте, закручивая невинных в кровавую пляску.
— В мире творятся странные вещи. Мне кажется, пора прятаться, — послышался испуганный женский голос за спиной Эммы.
Обернувшись, Колдвелл увидела двух пожилых женщин, с тревогой оглядывавших тесное помещение, похоже, пытавшихся отыскать признаки неведомого зла.
Одна из них, нервно теребя свою полную щеку, упорно утверждала, что нужно срочно прятаться, что пора скрываться, бежать. В её глазах блестящими искрами метался страх, руки дрожали.
Эмма знала, что именно вывело её из равновесия: эта женщина была свидетельницей происшествия с Мартином. Колдвелл помнила, как, очнувшись после тревожного помутнения, она увидела эту жительницу, что с криками о конце света пыталась растолкать толпящийся народ. Теперь женщина стояла в магазине, все так же напуганная, шокированная и абсолютно беззащитная.
«Да, наверное, действительно пора прятаться. Вот только от чего?» — подумала Эмма, с любопытством осматривая разнообразные журналы.
Девушка купила свежую газету, заголовки которой буквально пестрели сообщениями о загадочных смертях и о возвращении некого тирана, год назад успевшего всего за несколько месяцев нанести миру колоссальный ущерб.
Каждая страница пестрела неразгаданными тайнами, страхами, подозрениями, что словно наполняли гнетущей болью сухие буквы. Но нигде не было ответов — даже намёков на них. Только вопросы, вопросы, вопросы, по-прежнему тревожащие человеческие разумы.
А воздух на деревенских улочках, казалось, всё больше напитывался лютым холодом, что нещадно обжигал любопытные лица, что сковывал беззащитные ветви, что словно грозился медленно выесть все живое. Мясистые тучи налились тяжелой влагой, и подкрадывался густыми клочьями мрак, вязкий, зловещий, непроглядный.
Несмотря на позднее время, Эмма не отправилась домой. Она внезапно ощутила острое желание выяснить, что произошло с Мартином, что настигло его после страшного падения.
Девушка осознавала, как странно, нагло и навязчиво будет выглядеть, но не могла допустить, чтобы, пока он корчился в предсмертных муках, она жила обыкновенной жизнью, ничего не ведая, даже не пытаясь узнать. Эмма должна была выяснить хоть немного — она знала это. Причём выяснить срочно, пока, может, не случилось страшного, не подобралась, усмехаясь, беда.