Город С был захвачен, окружён, оккупирован. Небо словно покрывалось гарью. Каждый птичий рывок разносил струи копоти, разрывая землю, встряхивая пространство. Взмахи крыльев становилось обширнее; голуби не отдалялись, голуби мучили, ломали и разрушали. Мир обращался пеплом, сухим, омертвевшим, бездушным. Мир умирал в страданиях, стремительно исчезал и испарялся во мраке. Никто не мог ни защищаться, ни сражаться, ни спасаться. Птицы, захватывающие Землю, были сильнее людей и их техники, сильнее надежд и мечтаний, сильнее чистоты и наивности. Ад побеждал и наступил на планету. Ад становился принципом и истиной, страшной, кошмарной, единственной. Вечной и неизменной. Злой и непоправимой.
Я тихонько пробиралась сквозь места, обращающиеся демоническими пустошами, поглядывая наверх, на пламя, на небо. Голуби вились над городом. Они кричали и зазывали сторонников, кружась в ликующем марше. Пернатом марше.
Но я уже выставила оружие, готовая бороться с птицами, готовая убивать, готовая возвращать городу С честь и гордость. Мы будем свободны, мы не прогнемся под гнёт клювов и крыльев, под жадное воркотание и курлыканье! Мы обретём спасение.
В воздухе пахло дымом, едкая пелена и гарь распылялась по улицам. Ни людей, ни машин, ни животных. Кроме голубей, конечно. Кроме жутких птиц, бороздивших воздух, словно массивные горящие корабли.
Люди уже не высовывались. Они сдались. Пали под пернатым маршем или отдались в рабство птицам, могущественным, ужасающим. Ад оказался сильнее, дороги потерялись под камнями и пламенем; жители С, не успевшие эвакуироваться, становились птичьими рабами или сторонниками, беззащитными узниками и пленниками.
Не было ни армии, ни правительства, ни вооружения. Город пустел, окунаясь в пепел и пламя, содрогаясь под голубиными крыльями. Несколько дней. Всего несколько дней, быстрых, резких, мимолётных. Всего несколько дней понадобилось силам ада, чтобы захватить беззащитный С. Люди поддались и покорились, потому что испугались, ужасно испугались и запаниковали, встретившись с чужим и неизведанным.
Я стояла на тонкой тропе, затерянной в корявых древесных зарослях. Которую протоптали голубиные сторонники, некогда проводившие там грандиозные встречи и собрания.
Сейчас голубиных приспешников поблизости не было: наверное, они все сгорели под птичьим пламенем или поспешно скрылись, увидев, в кого превратилась Эльвира. Теперь битва велась только с птицами, фонтанировавшими неудержимой яростью. А в городе будто не осталось ничего от нашего мира — только демоническое, адское, потустороннее. Голуби и пламя, ведьма и демоница. И только я и немногочисленные люди, не покинувшие С, до последнего не теряли надежду.