Анна осторожно попыталась успокоить людей, беспорядочно хлопавших пластмассовой магазинной дверцей, но ничего не выходило. Никто не желал её даже слушать. Наверное, всем казалось, что произошло великое сумасшествие, в котором Аня, не предавшаяся одурманивающему страху, была чуть ли не главным зачинщиком.
Дверь в очередной раз хлопнула, что-то протяжно звякнуло, к нашим ногам прилетели чьи-то истоптанные туфли — и в нос ударил запах гари. Я поморщилась, рефлекторно выставив оружие. Плевать, что я им практически не умела пользоваться, что в нем особо не было смысла — так я чувствовала себя хоть немного безопаснее.
Грохот стал громче, обратившись пронзительным лязгом. Со всех сторон вновь донеслись душераздирающие вопли. Люди отчаянно толкались около магазинной двери, пиная друг друга, срывая одежду и обувь, жаждая прокрасться в мнимое безопасное укрытие. Из-за прозрачных оконных стёкол было отчётливо видно, как сыпались с однообразных серых полок продукты, случайно сметаемые паникерами.
Суровый бородатый охранник, одетый в рабочую форму, пытался остановить беспорядок, выгоняя всполошённых «покупателей» на улицу, но тщетно. Никто не уходил. Все с безрассудным рвением возвращались в помещение, выбивая дверные стекла и разбрасывая товар.
А голубиная тень меж тем спустилась к злополучной стоянке, явив свой ужасающий облик. Я нервно толкнула Аню, пытаясь ей намекнуть, что пора доставать камень. Но она словно не слышала. Я решительно не понимала, в чем дело, однако Анна молчала, выставив вперёд оружие и неотрывно глядя на опускающийся пламенеющий силуэт.
Со стороны проезжей части, казавшейся удивительно пустой, донёсся визг полицейских сирен. Три машины, расчерченные синими полосами, двигались к месту скопления толпы, продолжавшей губительную хватку. Мы, не выпускавшие из рук оружие, осторожно отошли за стену здания, за которой тоже скопились люди, чтобы не быть столь заметными.
— Доставай камень! — воскликнула я, отметив, как неестественно тонко прозвучал мой голос. Страх снова был сильнее. Он сжимал меня изнутри, сковывая движения, вовлекая в стремительную борьбу с самой собой.
— Ещё не время. Голубь слишком близко к своим сородичам, а их много, и на них в таком скоплении камень на подействует, — откликнулась Аня, осторожно выглядывая из-за не слишком надежного укрытия.
— Может, попробуешь сейчас? — Свободной рукой я нервно теребила ворот своей куртки, словно успокоительную подушку.
Когда птица совсем приблизилась к земле, Аня вытянула вперёд камень, тут же вспыхнувший необыкновенным светом. Макс, которого эти всплески всегда обжигали, резко отпрянул, закрыв лицо руками, отвернувшись от ослепительных лучей.