– Давай пока живопись посмотрим, – вальяжно произнесла она, и мы отошли от стола.
Краем глаза я заметила, что наша собеседница, положив тетрадь в ящик стола, вскочила и бодрой трусцой поскакала к одной из дверей, расположенных в глубине помещения.
– Где ты так научилась наезжать? – тихо спросила я Маринку, разглядывая мутный пейзажик, висевший на стене.
– Уж мне ли не уметь себя вести с секретутками, – усмехнулась она.
– С кем, с кем? – переспросила я.
– С кем слышала, – огрызнулась Маринка, и в этот момент мы услышали сзади приближающиеся быстрые шаги, и обе оглянулись. Причем Маринка-зараза сделала это медленнее и помпезнее меня. Иногда она действительно переигрывает.
К нам подходила высокая девушка – шатенка, с прической «длинное каре». Она шла как-то роботообразно, прижимая локти к бокам и совершенно ненужно, на мой взгляд, выворачивая наружу некрасивые большие ладони. Одета она была в длинное платье светло-зеленого цвета. Очевидно, она выбрала этот цвет, чтобы не выпадать из ансамбля с входной дверью.
Мы с Маринкой с первого же взгляда оценили все недостатки ее внешности и многозначительно переглянулись.
– А мы-то покруче будем, – прошептала мне Маринка, и я, немного застеснявшись, что нас могут услышать, рассеянно произнесла:
– Мы обсудим этот важный вопрос позднее…
– И не один раз, – кивнула мне Маринка, и в этот момент девушка приблизилась и пригласила нас пройти с ней на свидание с директором.
Кабинет Постникова не потрясал размерами, можно даже сказать, что он был маловат. Но кабинет удивил меня какой-то подчеркнутой богемностью, отчего его можно было принять за отдел магазина дорогих безделушек.
В правом углу, где раньше, в более пасторальные времена, вешали иконы, стояла или, правильнее было бы сказать, сидела статуя обнаженной девушки. О достоинствах модели судить не берусь, но статуя эта была очень блестящей, так как отлили ее из какого-то металла. В углу напротив статуи торчала высокая напольная ваза, тоже с блеском. На стенах – картины в блестящих рамках, и на самих картинах изображалось что-то тоже блестящее.
Сам хозяин кабинета сидел в широченном кожаном кресле за столом. По краю столешницы проходила широкая металлическая блестящая полоса.
Постников – чахлый плешивый старикан с бородкой а-ля фараон, был одет в ярко-синий костюм– тройку и желтый галстук. Он сделал вид, что не заметил, как мы вошли, и, изображая жуткую занятость, что-то писал, низко наклонившись над блокнотом.
– Как тебе натюрмортик? – тихим равнодушным голосом спросила я у Маринки.
– Импортное, дорогое, блестящее – это три слагаемых истинной красоты, – ответила она.