Мужчина наклонил голову в сторону.
— Я хороший человек. А хорошие люди помогают другим. Когда я встретил тебя вчера, ты была потерянной, тебе нужен был кто-то, кто сможет помочь. Я сделал именно это, — выражение его лица снова стало серьезным. — Теперь ты должна позволить мне закончить это дело.
— Как только ты уладишь его, я смогу вернуться домой?
В любом случае, где этот дом был? Чулан в Серендипити, из которого меня вот-вот вышвырнут за то, что я не платила аренду в течение трех месяцев? Насколько я знаю, владелец, который всегда вонял старым пивом, уже выбросил все мои вещи. Честно говоря, мне некуда идти. У меня никого не было. Ни друзей, ни семьи – только я.
— Есть одна вещь, которую ты должна понять. Если я собираюсь помочь тебе выбраться из этой передряги, я стану соучастником преступления. Если ты позволишь мне помочь тебе, то не сможешь вернуться туда, откуда пришла, Хейли. Ты понимаешь это? — меня окружил его темный сверлящий взгляд. — У тебя есть два варианта. Уходи или оставайся.
Слезы затуманили мое зрение. Он был прав. Я не могла вернуться и притвориться, что ничего не случилось, взять бразды правления моей, едва существующей, жизни и сделать вид, что я нормальная. Он предлагал мне выход из жизни, которой я вообще никогда не хотела. Моя жизнь уже разочаровала меня во многих отношениях.
Все началось в Бостоне, с родителями, которые были влюблены, их любовь заставляла меня чувствовать себя в безопасности. Пока во время семейного отдыха на пляже, моя старшая сестра Элизабет не утонула, и ее тело так и не нашли. Ей было десять лет, всего на год старше меня. В поисках утешения, они не смогли дать ничего друг другу, и мой отец бросил нас, а мама нашла то, что хотела на дне бутылки. Когда мне оставалось два года до окончания средней школы, моя мать взяла меня и, собрав наши никчемные вещи, перевезла нас в Серендипити, штат Висконсин, чтобы поселиться в доме, который она унаследовала от своей матери.
Пока мы пытались устроиться, нам сообщили, что мой отец покончил жизнь самоубийством. Не справившись с потерей мужа, мама вступила в мир проституции и еще больше погрязла в алкоголе. За год до моего окончания, ее поразила сердечная болезнь так остро, что врачи сказали, что только пересадка сердца могла ее спасти. Но она не имела права претендовать на новое сердце. Она умерла через месяц после моего выпуска.
Оставшись без выбора, я продала дом, чтобы расплатиться с долгами, которые она оставила. Тогда я сделала то, что должна была, чтобы выжить.
Теперь я была здесь, окруженная деньгами. Я была бы глупой, если бы ушла. Понятия не имела, сколько этот незнакомец намеревался держать меня здесь, но, возможно, мне следовало взять все, что он предлагал.