Прокуроръ Крахтъ сначала разсказалъ обстоятельства дѣла, а затѣмъ перешелъ къ разсмотрѣнію доказательствъ. Замѣтивъ, что врачи, осматривавшіе трупъ, признали причиною смерти отравленіе, и что медицинскій же департаментъ не утвердилъ этого мнѣнія, прокуроръ продолжалъ: «если даже принять вполнѣ заключеніе медицинскаго департамента, то оно не опровергаетъ обвиненія. Вы слышали, гг. присяжные засѣдатели, что подсудимые не обвиняются въ самомъ отравленіи Казаринова: Дарья Ефграфова обвиняется въ покушеніи на отравленіе своего мужа средствами, оказавшимися безвредными, а Герасимъ Сидоровъ — въ подстрѣкательствѣ на это преступленіе. Законъ признаетъ такое отравленіе также преступленіемъ. Законъ въ каждомъ преступленіи, главнымъ образомъ, преслѣдуетъ преступную волю, и нѣтъ основанія не преслѣдовать подсудимаго, который съ своей стороны сдѣлалъ все, что требовалось для отравленія, которое не достигло цѣли только по случайнымъ обстоятельствамъ. Вы видите, что два человѣка покусились на отравленіе: одному попадается случайно сильнѣйшій ядъ, и жертва его погибаетъ мгновенно, другому попадается не столь сильный ядъ, и жертва его спасена. Однако они сдѣлали для своей цѣли одно и то же, и было бы несправедливо наказать одного и освободить отъ наказанія другаго». Обратившись къ заключенію медицинскаго департамента, прокуроръ пришелъ къ тому выводу, что хотя медицинскій департаментъ и не призналъ, что Казариновъ былъ отравленъ, но тѣмъ не только не опровергается, но напротивъ подтверждается то обвиненіе, по которому подсудимые преданы суду. — «Я приступаю, продолжалъ онъ, къ изложенію другихъ доказательствъ. Виновность Дарьи Ефграфовой подтверждается собственнымъ сознаніемъ. Если она здѣсь предъ вами не сдѣлала сознанія, то, какъ вы слышали изъ обвинительнаго акта, при предварительномъ слѣдствіи судебному слѣдователю она сдѣлала полное сознаніе». Изложивъ показаніе Дарьи Евграфовой при слѣдствіи, прокуроръ замѣтилъ, что показанію ея нельзя не вѣрить: она прежде всего обвиняетъ Герасима Сидорова — онъ съ нею въ связи; измѣняя впослѣдствіи свое показаніе и сознаваясь въ своей винѣ, она не отвергаетъ подстрѣкательства Герасима Сидорова. Въ показаніи Дарьи Ефграфовой есть еще одна особенность, которая сообщаетъ ему полную достовѣрность: она показываетъ, что послѣ смерти мужа Сидоровъ ее выгонялъ изъ дому. Дѣйствительно, впослѣдствіи это обстоятельство подтвердилось показаніями другихъ свидѣтелей, которыхъ вы слышали здѣсь: я говорю о показаніи Ѳедосьи Петровой. Такимъ образомъ нельзя сомнѣваться бъ полной достовѣрности сознанія Дарьи Ефграфовой. Но не зависимо отъ сего, еслибы обвинительная власть и не имѣла въ виду сознанія Ефграфовой, то къ уличенію ея есть другія основанія. Вы слышали здѣсь многочисленныя показанія свидѣтелей, вполнѣ достовѣрныхъ и спрошенныхъ подъ присягою». Изложивъ эти показанія, прокуроръ замѣтилъ, что совокупность данныхъ, добытыхъ судебнымъ слѣдствіемъ, не допускаетъ возможности сомнѣваться въ ея виновности. «Я перехожу къ разбору доказательствъ противъ Герасима Сидорова. Онъ самъ не сознается, но противъ него прежде всего представляется оговоръ Дарьи Ефграфовой. Оговоромъ признается обвиненіе однимъ участвующимъ въ дѣлѣ другаго. При этомъ прежде всего слѣдуетъ обращать вниманіе на то, не имѣетъ ли оговаривающій собственнаго интереса въ обвиненіи другаго». Разсматривая въ этомъ отношеніи оговоръ Ефграфовой, по мнѣнію прокурора, нельзя ему не вѣрить: она обвиняетъ своего любовника и здѣсь объясняется то побужденіе, которое могла имѣть Казаринова къ отравленію ея мужа: Казариновъ именно Сидорову былъ препятствіемъ къ любовной связи его; удалить это препятствіе — вотъ та цѣль, которую Герасимъ Сидоровъ видѣлъ въ отравленіи Казаринова. Вотъ почему становится вѣроятнымъ и то, что Сидоровъ рѣшился на подстрѣкательство. Но кромѣ того Сидоровъ, какъ видно изъ дѣла, и прежде былъ судимъ за отравленіе дѣтей крестьянки Степановой и удушеніе своей жены и, но рѣшенію Владимірской уголовной палаты, былъ оставленъ въ сильномъ подозрѣніи. Прежнее преступленіе Сидорова замѣчательно однородно съ настоящимъ: онъ былъ судимъ за отравленіе дѣтей крестьянки Степановой и удушеніе своей жены, — теперь онъ подстрѣкаетъ свою любовницу къ покушенію на жизнь своего мужа также чрезъ отравленіе. Но кромѣ этого обстоятельства къ обвиненію Герасимова также представляются другія данныя: это показанія свидѣтелей.