Замѣчательныя судебныя дѣла (Носъ) - страница 229

Присяжный повѣренный Замятинъ. Гг. присяжные засѣдатели! Подсудимая Дарья Евграфова предана обвинительною властію суду за покушеніе на отравленіе мужа, причемъ отравленія не послѣдовало по безвредности средства. Преступленіе это предусмотрѣно ст. 113 и прим. къ ней улож. о нак. Въ 115 ст. говорится: «Когда при покушеніи на преступленіе подсудимымъ сдѣлано все, что онъ считалъ нужнымъ для приведенія своего намѣренія въ исполненіе, и преднамѣренное имъ зло не совершилось только по особеннымъ, непредвидѣннымъ имъ обстоятельствамъ, или вслѣдствіе безвредности употребленныхъ имъ средствъ, то онъ подвергается, смотря по обстоятельствамъ дѣла, наказанію….» Далѣе, въ примѣчаніи къ этой статьѣ говорится: «если при покушеніи на преступленіе подсудимымъ, по крайнему невѣжеству или суевѣрію, употреблены были средства вполнѣ и очевидно недѣйствительныя для совершенія преступленія, какъ — то: нашептыванія, наговоры, заклинанія и т. п., то онъ подвергается наказанію….» Я попрошу вашего вниманія не столько къ фактической, сколько къ юридической сторонѣ дѣла. т. е. къ примѣненію къ дѣлу самой статьи 115 и примѣчанія къ ней. Поводомъ къ возбужденію преслѣдованія противъ Евграфовой послужили слухи, разнесшіеся послѣ смерти Михаила Игнатьева. Но насколько слухи эти были основательны — видно изъ того, что они остались слухами и слѣдствіемъ не подтвердились: оказалось, что Игнатьевъ утеръ отъ простуды желудка, что вполнѣ вѣроятно, такъ какъ онъ слегъ въ постель послѣ купанья въ холодное время мая; хотя г. прокуроръ въ своей обвинительной рѣчи указываетъ на тошноту, рвоту и т. д., какъ на симптомы отравленія, но г. прокуроръ не экспертъ, и для насъ важно заключеніе медицинскаго департамента, отвергшаго присутствіе во внутренностяхъ Игнатьева яда, а рвота и проч. явленія были слѣдствіемъ простуды желудка. Обвинитель основываетъ обвиненіе свое на томъ: во — первыхъ, что между подсудимыми была любовная связь; во — вторыхъ, на показаніяхъ свидѣтелей и, въ — третьихъ, на сознаніи Дарьи Евграфовой. Любовная связь въ положеніи Евграфовой очень естественна: мужъ ея, Казариновъ, находился въ отлучкѣ 13 лѣтъ, въ ней явилось побужденіе замѣнить мужа, и она его замѣнила. Но, гг. присяжные, можно ли предполагать, чтобы въ настоящемъ случаѣ простая похоть увлекла Евграфову до преступленія? По приходѣ мужа на родину, все шло по — старому, хотя Казариновъ и взялъ жену къ себѣ, но помѣхи отъ этого для любовной ея связи не было, — знаетъ всякій, что безсрочно — отпускной долго не засидится на мѣстѣ. Какая же надобность была прибѣгать къ преступленію? И что же изъ всего вышло? Сидоровъ прогналъ отъ себя Евграфову послѣ смерти ея мужа. Гг. присяжные засѣдатели! Казаринова была виновна предъ мужемъ, но нельзя видѣть противъ нея улики въ любовной свази. Показанія свидѣтелей въ сущности ничего не объясняютъ; говорятъ они о различныхъ выраженіяхъ Евграфовой, о ея слезахъ, и т. д.; но всѣ дѣйствія, слова Евграфовой были слѣдствіемъ того непріятнаго положенія, въ которое она была поставлена слухами, разнесшимися въ народѣ, и которые привели ее сюда. Сознаніе Евграфовою было сдѣлано при предварительномъ слѣдствіи, — теперь она взяла его назадъ. — Вы, гг. присяжные, конечно, съ недовѣріемъ отнесетесь къ искренности ея отказа отъ признанія, но, повѣрьте мнѣ, какъ безпристрастному защитнику: при свиданіи съ Евграфовою я употреблялъ всѣ усилія склонить ее подтвердить сдѣланное сознаніе и здѣсь, на судѣ; я говорилъ ей и о Богѣ, и о необходимости открыть предъ вами всю душу и т. д.; ничто не помогло. Она твердо говорила: «ничего такого не было — я не виновата». — На вопросъ же мой: какъ же ты показала на себя? она отвѣчала: «какъ начали говорить объ этомъ, я сама себя не помнила, а какъ привели къ допросу, я упала въ обморокъ; и какъ стали спрашивать, я и не помню, что показывала». Наконецъ, гг. присяжные, прошло то время, когда собственное сознаніе считалось лучшимъ свидѣтельствомъ всего свѣта. Часто сознаніе мотивируется особыми побужденіями, какъ въ данномъ случаѣ, — не было ли оно вызвано чувствомъ мести къ покинувшему Евграфову любовнику? Долгомъ считаю обратить ваше вниманіе на несообразность сознанія Евграфовой съ обстоятельствами: она показала, что получила отъ Сидорова стклянку съ зельемъ въ началѣ поста, слѣдовательно въ концѣ февраля, и тогда же зарыла въ землю. Къ чему ей, проживавшей у мужа, было брать зелье столь заблаговремено? Какъ могла она зарыть стклянку въ мерзлую землю? — Теперь перехожу къ вопросу чисто — юридическому и прошу особаго вниманія вашего, гг. присяжные. Г. прокуроръ; обвиняя Евграфову въ покушеніи на отравленіе мужа, подводитъ проступокъ ея подъ 115 статью уложенія. Въ началѣ рѣчи я привелъ эту статью и примѣчаніе къ ней. Преступленіе состоитъ изъ двухъ элементовъ, если можно выразиться, изъ двухъ составныхъ частей: злой воли и матеріальнаго вреда. Поэтому, для полнаго понятія преступленія, необходима наличность обоихъ элементовъ. Напр., отравленіе, какъ преступленіе, будетъ тогда, когда доказано намѣреніе отравить, и когда смерть послѣдовала отъ употребленія яда. Въ случаѣ отсутствія котораго — либо изъ составныхъ элементовъ, возможно преступленіе не полное, или дѣйствіе не преступное; за отсутствіемъ умысла, воли — нѣтъ преступленія. Но вопросъ: можетъ ли быть преступленіе при отсутствіи матеріальнаго вреда? г. прокуроръ выразился, что злая воля преслѣдуется сама по себѣ, помимо вреда матеріальнаго. Это выраженіе г. прокурора обязываетъ меня сказать вамъ, что относительно разрѣшенія упомянутаго вопроса ученые раздѣляются на два лагеря: одни видятъ преступленіе только при наличности вреда матеріальнаго; другіе же, и при отсутствіи вреда отъ дѣйствія, считаютъ справедливымъ карать злонамѣренность дѣйствія. Какъ разрѣшается этотъ спорный вопросъ нашимъ законодательствомъ? До преступленія, какъ дѣйствія, лицо доходитъ рѣдко непосредственно; отъ зарожденія въ человѣкѣ мысли о преступленіи до ея осуществленія проходитъ рядъ дѣйствій, въ которыхъ различно проявляется злая воля. Такъ нашъ законъ различаетъ четыре момента: зарожденіе мысли, рѣшимость, приготовленіе и покушеніе. Остановимся на послѣднемъ проявленіи злой воли — на покушеніи. По ст. 9 улож. о наказ., покушеніемъ признается всякое дѣйствіе, коимъ