Замѣчательныя судебныя дѣла (Носъ) - страница 78

Вслѣдствіе этого протеста настоящее дѣло слушалось въ съѣздѣ мировыхъ судей 2‑го округа 9‑го ноября.

Бывшій въ засѣданіи повѣренный обвиняемаго ничего новаго не объяснилъ, а товарищъ прокурора Орловъ сказалъ, что онъ раздѣляетъ мнѣніе своего товарища г: Тихомирова.

Мировой съѣздъ нашелъ, что изъ «обстоятельства дѣла обнаруживается: 1) купецъ Барашъ, признавъ, что отставной унтеръ — офицеръ Барашъ называетъ себя не своимъ именемъ, и тѣмъ наноситъ ему вредъ и убытки, обратился съ жалобой объ этомъ къ оберъ — полицеймейстеру, который 5‑го ноября 1867 года написалъ резолюцію объ учиненіи законнаго распоряженія по прошенію купца Бараша. 2) За силою 6 ст. уст. угод. суд., купецъ Барашъ, приносившій жалобу, былъ лицомъ потерпѣвшимъ отъ указываемаго имъ проступка унтеръ — офицера Бараша, т. е. гражданскимъ истцомъ въ уголовномъ дѣлѣ о проступкѣ, предусмотрѣнномъ въ 1416 ст. улож. 3) Полиція вмѣсто того, чтобы сдѣлать законное по прошенію гражданскаго истца удовлетвореніе, которое, въ силу 48, 306 и 2 п. 297 ст. уст. уг. суд., состоитъ въ производствѣ дознанія и въ передачѣ его надлежащей судебной власти, обратилась къ унтеръ — офицеру Барашу съ требованіемъ объ удовлетвореніи гражданскаго истца купца Бараша замѣною имени на вывѣскѣ, находившейся надъ заведеніемъ унтеръ — офицера Бараша. 4) Такое обращеніе къ унтеръ — офицеру Барашу прежде постановленія по дѣлу приговора суда не можетъ быть признано соотвѣтствующимъ указаннымъ узаконеніямъ и 1 ст. уст. угол. суд. 5). Бъ виду всего изложеннаго унтеръ — офицеръ Барашъ не можетъ быть признанъ виновнымъ въ неисполненіи законныхъ требованій полиціи». Затѣмъ съѣздъ задался вопросомъ, не слѣдуетъ ли передать прокурорскому надзору преслѣдованіе Бараша за присвоеніе имъ чужаго имени? Съѣздъ рѣшилъ этотъ вопросъ отрицательно, такъ какъ изъ дѣла видно, что Барашъ прежде имѣлъ письменный видъ съ этою фамиліею; какія же были послѣдствія распоряженія военнаго начальства о замѣненіи этой фамиліи другою, изъ дѣла не видно.

(Засѣданіе 10 апрѣля 1867 г. Московскаго столичнаго мироваго съѣзда 1‑го округа).

Предсѣдательствовалъ предсѣдатель съѣзда, почетный мировой судья С. А. Тарасовъ, заключеніе давалъ товарищъ прокурора Московскаго окружнаго суда С. Л. Орловскій. Къ судоговоренію явились обвиняемый г. Хлѣбутйнъ и повѣренный обвинителя, кандидатъ на судебныя должности князь А. И. Урусовъ. — Обстоятельства дѣла этого слѣдующія: 8 февраля г. Гроссъ обратился къ мировому судьѣ съ слѣдующею просьбою: 5 февраля, въ 12 часовъ ночи, жена его Татьяна Александровна, съ дочерью своею Александрою, 13 глѣтъ, возвращаясь изъ театра, проходили чрезъ Большой Каменный мостъ по правой сторонѣ. Въ это время, на лѣвой сторонѣ, противъ будки, стоялъ часовой и съ нимъ неизвѣстный человѣкъ въ нетрезвомъ видѣ. Послѣдній, завидѣвъ идущихъ, пустился за ними въ догонку. Догнавъ ихъ, неизвѣстный прежде схватилъ жену г. Гроссъ за плечо, сказавъ ей: «стой, ты откуда идешь?» Жена г. Гроссъ на это отвѣчала: «а тебѣ что за дѣло: ступай съ Богомъ!» — «Какъ ты смѣешь мнѣ говорить на ты! сказалъ неизвѣстный. Въ отвѣтъ на эти слова г-жа Гроссъ сказала: «почему ты знаешь. — можетъ быть, я лучше тебя.» — Неизвѣстный, выругавъ ее за этотъ отвѣтъ неприличными словами и оставивъ пока въ покоѣ, бросился къ дочери г. Гроссъ. Эта послѣдняя пустилась отъ него бѣжать, но онъ, догнавъ ее, схатилъ за воротъ, крича часовому; «Николаевъ! бери ихъ въ будку!» а между прочимъ, самъ повелъ ее къ фонарю и оторвалъ у ворота петлю. Она, чрезвычайно испугавшись, побѣжала въ будку и въ испугѣ не могла найти дверей будки, крича: «насъ грабятъ!» Въ это время вышелъ изъ будки старшій городовой унтеръ — офицеръ Мальбродскій, и остановивъ того неизвѣстнаго человѣка, сталъ вмѣстѣ съ часовымъ Николаевымъ успокоивать дочь г. Гроссъ, говоря ей: «не бойтесь, онъ васъ не тронетъ, мы его отъ себя не пустимъ.» Но она никакъ не могла придти въ себя, также какъ и сама г-жа Гроссъ: въ настоящее время послѣдняя беременна и уже на послѣднихъ дняхъ и отъ испуга находятся въ болѣзненномъ состояніи. Вслѣдствіе чего г. Гроссъ и было подано 6‑го февраля въ Якиманскую часть объявленіе, по которому сдѣлано дознаніе, и по дознанію оказалось, что тотъ неизвѣстный человѣкъ надзиратель врачебно — полицейскаго комитета Хлѣбутйнъ а стоявшій на часахъ — унтеръ — офицеръ Николаевъ, Якиманской части, 1‑го квартала. Объяснивъ это, г. Гроссъ просилъ подвергнуть Хлѣбутина за причиненное его дочери и женѣ оскорбленіе и испугъ строжайшей по закону отвѣтственности. Разбирательство дѣла назначено было на 11‑е февраля, но, по неявкѣ Хлѣбутина и по болѣзни г. Гроссъ, отложено до 14‑го февраля. Между тѣмъ, 11‑го февраля приставъ Якиманской части, при отношеніи представилъ рапортъ помощника надзирателя 1‑го квартала Григорьева, съ дознаніемъ по дѣлу и объявленіемъ. Г. Григорьевъ, представляя объявленіе коллежскаго секретаря Гроссъ, которымъ онъ заявляетъ о причиненіи обиды женѣ его и дочери неизвѣстнымъ человѣкомъ 5‑го февраля, ночью, въ 12 часовъ, на Большомъ Каменномъ мосту, доносилъ частному приставу, что по личному его дознанію найдено, что неизвѣстный человѣкъ есть комитетскій надзиратель Хлѣбутинъ. Во время же этого происшествія дежурнымъ по участку былъ младшій унтеръ — офицеръ Никита Николаевъ, а въ будкѣ находился старшій унтеръ — офицеръ Мальбродскій. Г. Хлѣбутинъ дѣйствительно стоялъ на мосту, въ полночь, около Николаева. Когда г. Хлѣбутинъ увидѣлъ двухъ проходящихъ по мосту женщинъ, то принялъ ихъ за женщинъ вольнаго обращенія. Но, по увѣренію старшаго унтеръ — офицера Мальбродскаго, г. Хлѣбутйнъ созналъ свою ошибку. Болѣе же ничего особеннаго, по словамъ г. помощника надзирателя, не случилось. Что касается содержанія объявленія, поданнаго въ полицію г. Гроссъ, то содержаніе его сходно съ содержаніемъ прошенія поданнаго мировому судьѣ. Вслѣдствіе этого объявленія квартальный надзиратель Григорьевъ производилъ дознаніе при участвовавшихъ въ дѣлѣ лицахъ и двухъ понятыхъ. По этому дознанію оказалось: младшій городовой унтеръ — офицеръ Никита Николаевъ объяснилъ, что онъ во время происшествія дежурилъ по своему участку и стоялъ на Большомъ Каменномъ мосту. Въ это же время около него стоялъ комитетскій надзиратель Хлѣбутинъ. Около полуночи шли двѣ особы женскаго пола по мосту, одна изъ нихъ жена г. Гроссъ, а другая дочь его же 13 лѣтъ, какъ это послѣ дознано. Г. Хлѣбутйнъ, замѣтивъ этихъ особъ, остановилъ ихъ, говоря имъ: «стой»! потомъ приказывалъ ему, Николаеву, взять ихъ въ будку. Въ это самое время дочь г. Гроссъ вбѣжала въ будку въ испугѣ, крича: «насъ грабятъ», а жена оставалась на улицѣ съ Хлѣбутинымъ. Николаевъ старался успокоить дочь г. Гроссъ. Вскорѣ послѣ этого вышелъ изъ будки старшій унтеръ — офицеръ Мальбродскій, который и остановилъ г. Хлѣбутина въ его дѣйствіяхъ. Старшій унтеръ — офицеръ Мальбродскій подтвердилъ объясненіе Николаева, а г. Гроссъ объяснилъ, что обидчикъ былъ въ нетрезвомъ видѣ, что подтвердили Мальбродскій и Наколаевъ, говоря, что онъ былъ немного выпивши, но не трезвъ. Причемъ унтеръ — офицеръ Николаевъ добавилъ, что по ночному времени онъ не замѣтилъ, какъ г. Хлѣбутинъ хваталъ за плечи жену и за воротъ дочь г. Гроссъ. Мальбродскій же въ это время былъ въ будкѣ и тоже этого не видалъ. Г. Хлѣбутинъ не былъ при составленіи акта, хотя и было сдѣлано распоряженіе о приглашеніи его къ дознанію. За неотысканіемъ Хлѣбутина къ назначенному времени, разбирательство было вновь отложено до 28 февраля, а 28 февраля Хлѣбутинъ противъ жалобы Гроссъ показалъ: что жалоба Гроссъ объ оскорбленіи жены его и дочери есть жалоба справедливая, а дѣло было такъ: пришедши въ 12 часовъ ночи на 6 февраля въ будку каменномостную, онъ сидѣлъ съ унтеръ — офицеромъ Николаевымъ; въ это время проходили г-жа Гроссъ и несовершеннолѣтняя дочь ея Александра. Проходя мимо будки, г-жа Гроссъ назвала Хлѣбутина «жуликомъ» но Хлѣбутинъ, не отвѣчая на это никакимъ ругательствомъ, подвелъ только ее къ будкѣ вмѣстѣ съ дочерью, для того чтобы убѣдить ихъ, что онъ, Хлѣбутинъ, не жуликъ. Г-жа Гроссъ и дочь ея 13-ти лѣтъ, Александра, остались при своихъ показаніяхъ, объясненныхъ въ прошеніи г-жи Гроссъ отъ 8 февраля къ мировому судьѣ Якиманскаго участка, и просили свидѣтелей, унтеръ — офицера Мальбродскаго и Николаева, спросить подъ присягою. Спрошенный подъ присягою свидѣтель унтеръ — офицеръ Мальбродскій показалъ, что въ 12 часовъ ночи, на 6 февраля, онъ находился въ будкѣ и услыхалъ крикъ дѣвицы Александры Гроссъ, и когда онъ вышелъ изъ будки, то дѣвица Гроссъ въ страшномъ испугѣ передала ему, что ее съ матерью грабятъ. Мальбродскій успокоивалъ ее и обѣщалъ дать провожатаго. Но въ это же самое время г-жа Гроссъ вмѣстѣ съ г. Хлѣбутинымъ подходила къ будкѣ и бранилась, называя Хлѣбутина жуликомъ, грабителемъ. Хлѣбутинъ былъ пьянъ, но немного. Опрошенный подъ присягою унтеръ — офицеръ Николаевъ показалъ, что въ 12 часовъ ночи, на 6 февраля, онъ стоялъ на мосту вмѣстѣ съ г. Хлѣбутинымъ и въ это время проходили г-жа Гроссъ и дочь ея, Александра, и Хлѣбутинъ бросился къ нимъ, сказавъ: «стой!» и велѣлъ Николаеву взять ихъ въ будку, и тогда дочь Гроссъ побѣжала къ будкѣ, крича, что ихъ грабятъ. Послѣ чего, сейчасъ же, г-жа Гроссъ и Хлѣбутинъ подошли къ будкѣ. Мальбродскій успокоивалъ Гроссъ и поручилъ Николаеву ихъ проводить. Бранились ли Гроссъ съ Хлѣбутинымъ, онъ не слыхалъ, равно и не видалъ, чтобы Хлѣбутинъ бралъ за воротъ дѣвицу Гроссъ и ея мать. Г. Хлѣбутинъ добавилъ, что дѣйствительно онъ приказывалъ унтеръ — офицеру Николаеву взять г-жу Гроссъ и ея дочь въ будку, за то, что Гроссъ ругала его жуликомъ. При этомъ онъ объяснилъ, что онъ съ Николаевымъ стоялъ на правой сторонѣ моста, около палатки, а г-жа Гроссъ и ея дочь шли по другой сторонѣ моста. Хлѣбутинъ, Мальбродскій и Николаевъ на очныхъ ставкахъ остались при своихъ показаніяхъ. Миролюбиваго соглашенія не послѣдовало. Мировой судья, разсмотрѣвъ это дѣло, нашелъ: 1) что Хлѣбутинъ самъ сознался, что когда г-жа Гроссъ съ дочерью шла по Каменному мосту на лѣвой сторонѣ, перешелъ на ту сторону и приказывалъ унтеръ — офицеру Николаеву взять ихъ въ будку, а Николаевъ пояснилъ, что Хлѣбутинъ бросился на обѣихъ Гроссъ, сказавъ: «стой!» — и затѣмъ велѣлъ ему взять ихъ въ будку, и такимъ образомъ обвиненіе Гроссъ по этому пункту вполнѣ подтвердилось; 2) показаніе Хлѣбутина, что г-жа Гроссъ называла его жуликомъ и грабителемъ, въ чемъ она не созналась, хотя и подтвердилъ унтеръ — офицеръ Мальбродскій, но унтеръ — офицеръ Николаевъ, бывшій при г-жѣ Гроссъ отъ начала и до конца происшествія, показалъ, что онъ этого не слыхалъ; 3) что Хлѣбутинъ бранилъ г-жъ Гроссъ и бралъ мать за плечо, а дочь за воротъ, показаніями свидѣтелей не подтвердилось и Хлѣбутинъ въ томъ не сознался, но испугъ г-жъ Гроссъ и нетрезвое состояніе Хлѣбутина, подтвержденное показаніями унтеръ — офицеровъ Мальбродскаго и Николаева, даетъ вѣроятность обвиненію Гроссъ въ дерзскомъ обращеніи Хлѣбутина съ его женою и дочерью. По симъ соображеніямъ мировой судья находитъ Хлѣбутина виновнымъ въ самоуправствѣ при увеличивающихъ вину обстоятельствахъ (ст. 14 п. 2 и 4 уст. о наказ., нал. мир. суд.), а потому опредѣляетъ: коллежскаго регистратора Николая Дмитріева Хлѣбутина, за самопроизвольное, безъ всякаго повода и права, задержаніе на Каменномъ мосту, въ 12 часовъ ночи, на 6 февраля, жены коллежскаго секретаря Татьяны Александровой Гроссъ и 13 лѣтней дочери ея Александры и приказаніе полицейскому унтеръ — офицеру Николаеву отправить ихъ въ будку, на основаніи 119 ст. уст. угол. судопр. и 142 ст. уст. о нак., нал. мир. суд., подвергнуть аресту на три мѣсяца при московскомъ городовомъ арестантскомъ домѣ.