).
Дѣло это возбудило всеобщій интересъ. Не было можетъ быть, въ Касимовѣ ни одного человѣка изъ образованной публики, кто бы не желалъ присутствовать при разбирательствѣ. Оно разбиралось у мироваго судьи 2‑го участка Д. П. Рыкачева еще въ началѣ іюля. Задолго до дня разбирательства публика съ нетерпѣніемъ, понятнымъ только въ провинціи, ожидала этого «событія», — истинно событія въ жизни такаго глухаго города. Но еще съ большимъ нетерпѣніемъ ждалъ этого дня самъ панъ Новицкій, приглашавшій всѣхъ быть на разбирательствѣ. Даже выдаютъ за вѣрное, что г. Новицкій просилъ исправника особыми афишами оповѣстить публику о времени разбирательства этого дѣла, съ приглашеніемъ всѣхъ желающихъ явиться въ засѣданіе. Само собою разумѣется, что исправникъ отказался исполнить просьбу такого любителя судебной гласности и весьма разумно утѣшалъ его словами: «Небезпокойтесь. Публика и сама придетъ безъ всякаго приглашенія». — «Мнѣ мало одной касимовской публики, отвѣчалъ г. Новицкій, я хотѣлъ бы, чтобы и пріѣзжая столичная публика слушала этотъ процессъ».
Къ несчастію, камера судьи очень мала, но и это обстоятельство было предусмотрѣно, и судьѣ предложили разбирать это дѣло въ залѣ общественнаго клуба, гдѣ обыкновенно бываютъ засѣданія земскаго собранія и съѣзда мировыхъ судей. Судья охотно согласился на это предложеніе къ вящему удовольствію г. Новицкаго и мѣстной публики, жаждавшей публичнаго разоблаченія фактовъ не публичнаго свойства. Но судьба распорядилась иначе. Когда насталъ давно ожидаемый день — 5‑го іюля — судья былъ несовсѣмъ здоровъ и отказался ѣхать изъ своей квартиры, такъ что публикѣ по неволѣ пришлось расположиться несовсѣмъ удобно въ тѣсной камерѣ судьи. Большинство публики помѣщалось въ сосѣднихъ комнатахъ и даже на галлереѣ.
Къ разбирательству явились г. Новицкій, повѣренный графини Платеръ, г. Родовицкій, и аптекарь Р. К. Генцельтъ. Разбирательство, по обыкновенію, началось съ чтенія прошеній въ толъ порядкѣ, какъ они поступали къ судьѣ. Первымъ было прочитано прошеніе г. Новицкаго. Въ этомъ прошеніи заключались три пункта. Въ первомъ г. Новицкій просилъ судью взыскать съ г. Оленина 23 р. 80 к. за графиню Платеръ. Дѣло въ томъ, что по объясненію г. Новицкаго, графиня Платеръ, бывшая у него гувернанткой, осталась ему должна 130 р. за разные расходы для ея потребностей. Когда г. Оленинъ настоялъ, чтобы г. Новицкій отпустилъ свою гувернантку миролюбиво, г. Новицкій согласился на это съ тѣмъ, чтобы г. Оленинъ заплатилъ ему долгъ графини Платеръ, гг. Оленинъ и Генцельтъ дѣйствительно заплатили г. Новицкому 136 р. 20 к. Остальную сумму 13 р. 80 к. г. Новицкій, по его объясненію, надѣялся получить съ г. Оленина. Впослѣдствіи г. Новицкій вспомнилъ, что графиня Платеръ ему еще должна; и потому просилъ судью взыскать съ г. Оленина всего 23 р. 80 к. Далѣе, г. Новицкій жалуется на то, что графиня Платеръ, оставляя мѣсто, обязалась безплатно обучать его дочь по два часа въ день, но этого обязательства не исполнила. Наконецъ, въ третьихъ, г. Новицкій говоритъ, что графиня Платеръ обязалась найдти покупателя для рояли, которая была для нея куплена, но и этого обязательства графиня Платеръ не исполнила.