А когда в отражении зеркала Лиза ненароком поймала на себе взгляд одного из офицеров, ее вдруг окатило ледяной волной осознания, что нынче ей вряд ли доведется выйти на паркет. Ведь никто из мужчин в зале, кроме тех малочисленных гостей охоты в Заозерном, не был ей представлен. И значит, Лизе весь бал придется простоять подле кресла Пульхерии Александровны, как бывало на прежних ее балах. Безумная идея была поддаться искушению и приехать сюда! Только сейчас она поняла это, когда заметила, как быстро пересек залу следующий за ними Александр, кланяясь знакомым, и скрылся за дверями, ведущими в другие комнаты. Знать, это о нем говорил ей Василь за клавикордами, когда упоминал курительную и игорную.
Погруженная в свои мысли, Лиза не заметила, как к ней и Пульхерии Александровне приблизился Василь. Молодой человек церемонно поклонился ей, в то время как под расписным потолком залы грянули звуки первого танца — торжественного и степенного польского.
— Согласно записи, — произнес он важно, предлагая ей руку.
Лиза вопросительно взглянула на улыбающуюся Пульхерию Александровну и после минутного колебания шагнула к Василю, положив кончики пальцев на его ладонь.
— Когда вы успели? — прошептала она, с первой же минуты поверив, что Василь записан на полонез в ее карточке.
Он улыбнулся в ответ очаровательной улыбкой, на которую тут же засмотрелись две девицы, стоявшие у стены рядом со своими маменьками.
— Кто истинно желает, тот всего добьется.
Девушка, вздрогнув, быстро взглянула на Василя, пытаясь разгадать, какой смысл он вложил в эти слова. Только ли о бале и о танцах?
— Полагаю, я не должна дивиться, заприметив и ангажемент на мазурку в carte de bal? — осведомилась она, занимая место после высокого улана, глядевшего на нее в зеркало, и какой-то бледной девицы.
Василь скосил взгляд, не скрывая хитринки, которой засветились его голубые глаза.
— Мог ли я проявить такую настойчивость при вашем нежелании? Мне не хватило смелости для того, признаюсь вам, — его глаза сверкнули весельем, которое ответным отблеском вдруг вспыхнуло в Лизе, заставляя уголки ее губ дрогнуть в улыбке. — Всего лишь кадриль… вторая кадриль бала.
Человек-феерия. Именно так бы Лиза назвала Василя, если бы ее спросили. Если очаровательная Лиди, не пропустившая на бале ни одного танца, была подобна прекрасной розе, то младший Дмитриевский был огненной шутихой или красочным фейерверком в небе. Он искрил, расточая вокруг себя улыбки, шутил, сыпал комплиментами. Лиза даже сама не заметила, когда тоска и страхи отступили прочь, а вместо них наслаждение от происходящего захватило ее с головой.