Да-да, он был удивлен.
— Вы больше не хотите подойти к воде? — спросил он и посторонился, давая дорогу, — пойдемте. Заодно можем поговорить. Я ведь должен вам свидание и беседу? Вам нечего меня опасаться, эссина Рори.
Это все было вопиющим нарушением приличий. Им нельзя встречаться наедине, их должны были официально представить друг другу…
Только теперь-то к чему об этом беспокоиться?
Она кивнула и пошла мимо Чудовища в сторону моря.
У самой воды скал не было, была полоса мелкой разноцветной гальки и песка шириной в несколько шагов. А море… оно раскинулось перед Тьяной, тихое, спокойное, блистающее легкой рябью, прозрачное у самых ее ног и дивное в своем смешении синевы и зелени — дальше, до самого горизонта. Оно было таким разным — где-то освещенное солнцем, где-то в тени от туч, скопившихся теперь в одном месте, справа у дальнего края неба, как сор, который горничная смела веником.
От моря, даже такого послушного и ласкового, шаловливым котенком норовившего достать туфельку Тьяны, все равно веяло невероятной мощью, как будто кто-то большой, опасный, сильный прилег отдохнуть тут и пообещал вести себя хорошо.
У них в Рори в одном из залов нижнего этажа висел старый гобелен, на котором был выткан корабль, гибнущий во время бури. Тьяне гобелен нравился, хотя его краски своей яркостью не походили на ту действительность, что открылась ее взору.
Морю-котенку, видно, надоело попусту дразнить Тьяну, и очередной волной оно достало ее, плеснуло на подол и на туфельку.
— Идите сюда, эссина, — позвал ее лорд Айд.
Он уже принес откуда-то темный шерстяной плащ и постелил его на плоский камень.
— Вот, присядьте. Вам еще придется утомиться, когда будете возвращаться. Прошу вас.
Она села на плащ, стараясь спрятать мокрый подол. Похоже, туфля тоже промокла изнутри…
— Вы не против, если я сяду позади вас, и мы поговорим?
— А почему позади, милорд? — простодушно удивилась она, — разве нам будет удобно разговаривать, если вы будете за моей спиной?
— Гм… то есть, я не смущаю вас своим видом? И не пугаю?
— О… нет, милорд, — она спокойно посмотрела ему в лицо, давая понять, что пугаться тут нечего.
И это было действительно так, в конце концов.
— Хорошо, эссина, — он сел перед ней в паре шагов, прямо на гальку, непринужденно обхватив рукой колено.
Его ноги были почти по-человечески длинны. А в целом это был большой, расслабленный, сильный зверь, и при этом готовый, кажется в любой момент прыгнуть. Зверь с очень выразительными человеческими глазами… это единственное, что немного смущало.